Вот только за каждой вещью таится история. О его владельцах, о тех, кого она прокляла и погубила. Наверное, это ужасные истории, которые никто бы не захотел слышать. Как есть люди, которых мы бы не хотели ни видеть, ни слышать, ни впускать в свою жизнь. Но они тоже стали историями и частью наших собственных. Я расстроилась, потому что своевольный дом бесцеремонно уничтожил в первую очередь чье-то прошлое, а уж потом мою собственность. Раздражение подогрело мою кровь и растворилось в ней, перемешанное с бурбоном, выпитым внизу. Какой смысл возмущаться на дом? Извинений от него не дождешься, да и доску не собрать обратно.©

В толще океана, поверхность которого она ощущает спиной, взрываются светом идеи, мечутся серебристые стайки настроений, пахтают тонны тёмной воды гиганты воспоминаний. Течения эмоций то колют ледяными язычками в спину, то согревают и ласкают мягкое тело. Иногда наступает блаженное мгновение безмолвия: тьма и тишина над головой отражаются зеркальной поверхностью смирной воды, отражаются в прозрачных голубых глазах, в самой сути. Иногда Анаразель хочется остаться там навсегда, не чувствовать ничего и ни о чём не думать. Вернуться в первичные воды и стать нерождённой.©

Меди честно всю дорогу до Нью-Йорка пыталась быть паинькой и не задавать неудобных вопросов. Держать язык за зубами и не хмыкать саркастически время от времени оказалось не такой уж легкой задачей. Меди успела нахвататься обрывков информации достаточно, чтобы иметь смутное представление о том, что окружающий мир далеко не безобидная ярмарка с каруселями и тележками со сладкой ватой, а некоторые ее аттракционы вполне могут стоить жизни. Но опыт почерпнутый из собственной истории несколько дней назад было невозможно отменить. Он лез из подсознания ржавой порослью мертвого мха, покрывая все домыслы уродливыми пятнами подозрений.©