Происходящее походит на детскую страшилку: маленький мальчик приходит в тайное место со своими сокровищами – пусть в данном случае это ингредиенты для вызова демона и бутылка спиртного – делает всё по инструкции, которую ему оставил подозрительный знакомый и вызывает нечто, которое может исполнить его желание и стать верным союзником в проказах. Анаразель с любопытством разглядывала юношу, слегка склонив голову набок. Милые создания, какая чернота порой скрывается под вашими изящными лицами! Сила, бьющаяся под тонкой кожей, не столь велика, как у слуги Асмодея, значит, напрямую он опасности не представляет. Но слабость никогда не была эквивалентна бессилию. В прямом столкновении победа останется за сильнейшим, однако война выигрывается более смекалистым. Недостаточное могущественные в очевидном обычно бывают амбициозными, и это «not enough» гложет их изнутри днями и ночами, заставляя проявлять чудеса изворотливости и добирать очки чем-то другим. Правда, это не всегда спасает.
Расшаркиваться, обмениваться любезностями или мериться духовными *лдаками не было настроения. Да и душевных (ха, душевных) сил на это нет – призыв Майкла пробудил её от оцепенения, в котором она пребывала достаточно долго, и демоница всё ещё «спала с открытыми глазами». Сперва нужно было разогреться, заинтересоваться чем-нибудь, почувствовать прилив хоть какой-нибудь эмоции извне, чтобы завести собственное шило в жопе. На это нужно время, которое, как известно, валюта недешевая. Ха-ха, недешёвая. Если представить, что время – это нефть, то Ани теперь стала эмиром всех эмиров в Эмиратах, ибо времени в её распоряжении было невообразимо много. Определённого, конечно, которое нужно использовать с крайней осторожностью, однако факт остаётся фактом: если она пожелала бы, чтобы этот день повторился сто раз, так бы и случилось. Ей теперь спешить незачем, да и некуда.
- Не буду скрывать, мне тебя порекомендовал Асмодей.
- За какие такие заслуги? – окинув недоверчивым взглядом визави, поинтересовалась демоница. – Чего это ты там ему делал, что он порекомендовал тебе своего личного слугу? – Анаразель представила себя в ливрее и растянула губы в мёртвой неискренной ухмылке. – Надеюсь, ничего такого, что квалифицируется по статьям уголовного кодекса. Архидемоны, они такие… - женщина задумалась и взглянула на острые белёсые волны, - потребители.
А действительно, что могла бы значить такая «рекомендация», при условии, конечно, что малой не п*здит. Конечно же нет, чёрт возьми, откуда б парень нарыл рецепт её фимиама и сигил? Может быть, он кто-то из новеньких, кого Асмодей подобрал? Бывает, и ему хочется выглядеть благодетелем.
- Ты сам-то, ненаглядный, чьих будешь? – последовал стандартный вопрос, который определяет отношения между большей частью живых и разумных существ.
Мне действительно заняться им или это такое архидемоническое «отъ*бись» было? – думала Анаразель, разглядывая пейзаж перед собой. Суровая живая красота побережья нагоняла тоску, и эта тоска трогала за живое. Эти камни были омыты морем сто миллионов раз, ветер выдувал размятую и ослабевшую породу, как скульптор, вылепляя берег. Хотелось прийти сюда в солнечный день. Хотелось уже хоть чего-нибудь хотеть.
Например, хотелось выпить. Анаразель взяла бокал, принюхалась – то ли потому, что недоверчивость стала рабочей привычкой, то ли потому, что хотелось перебить вязкий аромат моря чем-то тёплым. Запах алкоголя прильнул к телу, вызвав привычную сухость в горле. Благоухание виски манило, как Джека Потрошителя манит очередная шлюха.
- Не пью на работе, - вздохнув, вежливо ответила слуга Асмодея, с сожалением протягивая стакан обратно.
Шестидесятилетний скотч или четырёхсотлетняя бутылка, извлечённая из жопы шотландского лорда – имеет ли смысл возраст алкоголя, если он существует ради того, чтобы опьянять? По скромному мнению Анаразель из всего разнообразия алкоголя в мире должны остаться только водка, абсент, егермайстер и кубинский ром. Всё остальное – тюленья моча, которую пьют рафинированные няшки. Не хочешь лежать без сознания под барной стойкой – не бухай, оставь это тем, кто действительно хочешь ужраться. Вино пусть останется церкви, а за производство пива надо расстреливать, ибо хуже заразы нет.
Обижать малого не хотелось, он ведь всё правильно делает. Не хамит, подмазывается бухлишком, предлагает что-то интересное и козыряет именем важнецкого демона. Но Анаразель с ним пить не станет, потому что привыкла пить в одиночестве. Всегда за барной стойкой, всегда самое крепкое, и все попытки самцов узнать «чойта у такой симпатули такое кислое лицо» заканчиваются нокаутом горе-пикапера. Пить демоница привыкла столько, чтобы перестать чувствовать собственное лицо. Человек давно бы умер от интоксикации, но адская тварь, которая занимала отравленное этанолом тело, ненадолго ускользала в нирвану. Этой вежливой порции, как и всей принесённой Майклом бутылки, недостаточно, чтобы избавиться от холода в жилах и хаоса в голове. Так зачем пугать его?
- Слышала новости? В аду смена власти.
Демоница кивнула, продолжая смотреть в глянцевую серую даль. Даже если не хотела бы слышать, всё равно найдут и расскажут.
- Кроули дали пинка под зад. Теперь там бедлам, хаос и отморозок Данте, который пытается усидеть на троне и диктовать свои порядки.
- Чья-то победа – это всегда чьё-то поражение, - философски заметила Анаразель, поправляя вскинутые ветром волосы. – А вот тебе стоит тщательнее подбирать лексику, когда говоришь о новом короле. Данте хватило ума и сил или связей – какая на хрен разница! – стать им. Большая неосмотрительность с твоей стороны оскорблять его. Приглядеться надо, может, он поведёт нас в светлое будущее, раз Люцифер потерпел фиаско.
Кроули допустил много ошибок, роковых и для него самого, и для репутации правителя Ада. Одна из них нанесла серьёзный урон самому титулу. Куда практичней было бы оставаться королём перекрёстков, даже имя контроль над всей преисподней. Его боялись бы гораздо больше, потому что таинственность и неопределённость мотивов пугают гораздо больше, чем очевидное могущество. Неопределённость всегда навевает страх, да и сакральность престола осталась бы нетронутой. Теперь же трон – место, куда можно сесть всякому, если сильно-сильно захотеть и заручиться поддержкой.
- Ты с моим хозяином на короткой ноге, ему чего не предложил? – демоница повернулась к собеседнику.
Лесть – это, конечно, приятно. Но это только слова, прикрывающее что-то другое, более неприятное. Лесть – подсластитель горькой пилюли. Анаразель открытым текстом предлагают выступить поручителем в какой-то мутной затее. А с поручителей, как известно, спрос первым делом. Башка, если что, полетит с её плеч, а пацан удымит прятаться под какие-нибудь кораллы. Никто не поверит, что он подбил древнего демона на аферу, правильно? С другой стороны, само намерение «поиметь с неразберихи в Аду» попахивает каким-то терроризмом и подрывом устоев. Какая-никакая, но родина в опасности, нужно сплотиться вокруг лидера, а тут предлагают «хватай и беги». Можно ли так поступать или всем на самом деле наплевать?
Анаразель вздохнула. Демоны не особо любят то место, из которого их изрыгнуло на землю, потому что там существуют только боль, агония и ненависть. Глупо называть место, где тебя всё так и норовит убить и употребить, домом. Но другого у них не было. И не будет, что бы им не обещали, на какие бы пажити не вели их легионами. Вельзевул, Азазель, Лилит, Кроули - последний, может быть, в меньшей степени, но всё же – оглашали грандиозные планы, обещали молочные реки и кисельные берега, а вместо этого тысячами вели демонов на убой. Они-то знали, что никакого Рая им не получить. Невозможно вернуться туда, откуда тебя вышвырнуло Божьей волей. Балерина с переломанными ногами больше не встанет у станка. Люциферу было просто наплевать на своих созданий. Х*ёвый полководец, он уже угробил две армии, и третья бы погибла на войне с пернатыми м*днями. Демоны – это беспризорники, до которых ни Творцу, ни его лучезарным помощникам дела нет. Пойдут за тем, кто пригреет и пообещает накормить, а в итоге окажутся в ещё большем рабстве, чем были.
Другого дома просто не будет, да и тот, что есть, в опасности. Царьки начнут сменять друг друга на осквернённом Кроули престоле, затем их станет больше одного. Число королей будет расти, а размер их владений – стремительно уменьшаться. Демоны итак в убийствах неплохи, а тут начнётся самая настоящая резня без всякого разбору. В Аду должен быть господин, а у всех его обитателей – хозяин. Не лидер мнений или новоиспечённый чувачок из низов, а самый настоящий злой и жестокий владыка. Таков закон: отвергнутые Небесами за свои проступки люди пришли в преисподнюю и были приняты в ней в обмен на верную службу. Архидмоны были ангелами, они признают подчинение и порядок, ведь в каждом из них всё ещё трепыхается маленький солдатик, готовый идти на войну. Ад тысячами лет служил им тюрьмой, и таким должен оставаться, что бы там себе не думали любители барышей. Теперь Ад похож на демократическое государство с рыночной экономикой, где каждый может п*здеть. Там, где ленится хозяин, наглеют слуги.
Анаразель ничего не говорила. Она облокотилась на перила и снова устремила свой взгляд к морю, в котором хотелось раствориться. Небо – почти зеркальное отражение неспокойной воды – морщинилось тучами. Ветер гонял песок туда-сюда по берегу, рисуя поземки, рычал на шипящие волны и щекотал жесткую траву, пробившуюся на каменистой земле.
- Продолжай. Убить тебя я всегда успею, если что, - тихо сказала демоница.
