УЧАСТНИКИ:
Naamah as Alana Bloom
&
Theodora Coleman as Will Graham
ВРЕМЯ/МЕСТО:
Wolf Trap, VA, ноябрь 2013, вечер
ПРОЛОГ:
"...I kissed Alana Bloom!"
i am not your patient
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться116.09.15 22:28:52
Поделиться219.09.15 01:28:17
[AVA]http://savepic.net/7463878.gif[/AVA]«If it can't be my design
Tell me where do we draw the line?»
[audio]http://pleer.com/tracks/7223TjUG[/audio]
Вечер близился к концу. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и очертания располагавшегося неподалёку леса медленно таяли в густой сумеречной черноте уходящего дня. Лишь изредка завывал вдали одинокий койот или с лёгким шумом срывалась с места потревоженная птица. Окрестности погружались в глубокую тишину, и очень скоро темнота непременно поглотила бы каждый уголок его скромного жилища.
Он поднялся с кресла и зажёг стоявшую на прикроватной тумбочке лампу. Затем ещё одну. И ещё. Лампы зажигались до тех пор, пока их бледно-жёлтый свет не стал казаться ему весомей и реальней царившего в доме полумрака. Полумрак нёс за собой кошмары. Кто же знал, чей облик они приняли бы на этот раз? Лёгкий ненавязчивый цокот копыт был столь же опасен, как и распахнутая настежь входная дверь.
Дверь всегда можно запереть. Но на той ли стороне он останется? Если мрак собственного дома не отличить от мрака ночной улицы, как понять, где реальность?
Тогда ему казалось, что ответов на свои вопросы он никогда не знал и вряд ли узнал бы их без чужой помощи. В игре светотени, в иллюзиях, что подобно рождественскому карнавалу красок раскрашивали его сознание, он нехотя, но пытался отыскать что-то неподдельное и настоящее. Так можно было перебирать прошлогодние фотографии: неприятные воспоминания упаковывались в коробки и отправлялись на чердак, а минуты искреннего счастья гордо украшали страницы очередного альбома. Где же таилось то самое настоящее? Для него – в деле, которое не требовало ничего, кроме внимания.
Сначала он собрал перья в небольшой пучок. Тщательно пригладил их, подрезал неровности и проследил за тем, чтобы каждое оказалось на своём месте. Те, что были подлиннее, располагались по центру, а более короткие обрамляли их. Затем он взял в руки чёрную леску и принялся обматывать ею конец приманки. Витки теснились друг за другом, плотно фиксируя перья и, убедившись в том, что они прижаты достаточно плотно, он решительно щёлкнул ножницами.
В комнате было тихо. Даже собаки, и те послушно разошлись по лежанкам, время от времени сонно опуская головы к полу и тихо звеня ошейниками. Реальность главенствовала над напускной фальшью, и в этом он был признателен занятию, скрасившиму его вечер.
Его звали Уилл Грэм.
Это Вулф Трап, Вирджиния.
И какое-то животное настойчиво скреблось в его камине.
Поднявшись с места, он тщательно прислушался. Быть может, никакого животного нет вовсе, а звуки доносятся откуда-то снаружи? Он украдкой выглянул в окно, стараясь разглядеть в наступивших сумерках хоть какое-то движение, однако его попытки оказались тщетными. Лес стоял неподвижно и, петляя среди редких деревьев, уходила вдаль дорога, ведущая в город. И она была такой же пустой и безжизненной, как и всё вокруг.
Значит, всё-таки камин.
Виновато отпихнув потревоженных собак, он направился к холодному очагу и задумчиво вскинул голову. Звуки доносились из трубы, словно чьи-то когти, будучи не в силах вызволить своего обладателя из этой тёмной ловушки, стучали, бились и царапались. Судя по количеству производимого шума, нарушитель спокойствия был зверем весьма крупным – совершенно точно не меньше енота. Как же его занесло в трубу?
Уилл подошёл ближе, смахнул ладонью пыль с полки и приложил ухо к стене. Скрежет и метания стали только сильнее, точно животное вот-вот свалится и, обмазанное грязью и сажей, отчаянно бросится на поиски выхода. Вряд ли его домашним питомцам придётся по вкусу подобное поведение, а это значит, что остаток ночи придётся провести за уборкой и успокаиванием недовольным псов. Уж лучше разобраться со всем самому.
Молоток оказался припрятан среди рабочих инструментов, ручной лом – среди них же. Вооружившись всем необходимым, он принялся разбирать стену, пока, наконец, не обнаружил себя стоящим посреди комнаты и бесцельно смотрящим на проделанную в каминной трубе дыру. Животного там не оказалось и будто бы не было вовсе. Интересно, каким же образом оно успело спастись?
Отредактировано Theodora Coleman (07.11.15 21:29:43)
Поделиться319.09.15 02:36:51
- А ты думала, у нас свидание?
- Даже в голову не приходило.
Конечно же, приходило. Не сразу, правда, но всё же мысль о том, что Уилл хочет увидеться с ней, в голову приходила. Ведь никакая иная причина, кроме желания самого Грэма, не выглядела достаточно правдоподобной. Да и самой Алане чисто по-женски хотелось в неё верить. Но всё «женское» в ней через пару минут уступало профессиональному. Уилл не станет ставить её в неудобное положение – профайлер ФБР ангажирует на романтическую связь психиатра, который это самое ФБР консультирует… Выглядит, как начало простого и тривиального романа, если бы не целая череда «но». Если бы не сам Уилл.
Он был очень непростым человеком, несмотря на свою внешнюю безобидность. Обладая потрясающей способностью отвечать на вопрос вопросом, этот мужчина заставлял Алану неустанно анализировать себя самого, хотя она итак слишком много думала. Особенно с тех пор, как Грэм стал работать на Кроуфорда. Поэтому проще было оставить Уилла в покое, чем прикасаться к нему и его миру.
И дело вовсе не в его «нестабильности». Что это ещё за обтекаемая толерантная формулировка? Как описать то, что происходит с ним каждый раз, когда он остаётся один на месте преступления? В какие тёмные воды подсознания погружается Грэм, как никто осознавая риски? Называть «нестабильностью» вероятность того, что вернуться из тех глубин может совсем не Уилл Грэм, - преступление. Будет у доктора Блум пара замечаний к неповоротливой махине, которую все называют современной психиатрией.
Алана вот уже пару минут сидела в машине, не решаясь выйти и подняться на крыльцо. Чтобы оправдать себя, она не выключала двигатель и фары, надеясь отпугнуть диких зверей от дома. На всякий случай, ведь места действительно глухие. Не тихие, какие предпочитала она сама, а именно безлюдные и таинственно спокойные. Было в этом спокойствии что-то опасное, как и в Грэме.
Ты слишком много думаешь, Алана.
Женщина поднялась на крыльцо и постучалась в дверь, после чего сделала пару шагов назад, чтобы освободить место для пары-тройки собак, которые обязательно захотят поприветствовать гостью. Уилл сперва будет выглядеть слегка растерянным, будто он вообще забыл, что кроме него в мире есть хоть кто-то, но быстро подобреет и даже улыбнётся – то ли ей, то ли своим питомцам. Блум давно заметила, что он лучше относится к тем, кого привечают его собаки.
Да, чёрт возьми, она хотела это свидание.
По другую сторону двери отчётливо слышалась возня и шаги. Дверь открылась, и Блум в последний момент нацепила растерянную улыбку.
- Привет, - негромко сказала она, наклоняясь к Уинстону, который не отходил от хозяина ни на шаг, и сейчас вышел первым, чтобы обнюхать нежданного гостя, - и тебе привет, Уинстон.
Только сейчас Алана заметила молоток в руках Уилла. На руках и жилете были следы то ли пыли, то ли побелки.
- Решил затеять ремонт? – спросила она, проходя в дом.
Поделиться421.09.15 23:29:17
[AVA]http://savepic.net/7463878.gif[/AVA]Он почти не заметил, как кто-то постучался в дверь. Вернее, и не заметил бы, если бы собаки, радостно встрепенувшись, не бросились встречать незваного гостя. Они довольно вертелись вокруг входа, заливались прерывистым лаем и увлечённо скреблись лапами о паркет, явно желая поприветствовать пришедшего чуть больше, чем их хозяин. А сам Уилл всего-навсего пытался понять, кто же решился нанести ему визит в столь поздний час.
Хотя, разумеется, догадки у него были. И они мгновенно рассеялись, стоило ему прищуриться и разглядеть видневшийся сквозь занавешенные лёгкими шторами окна расплывчатый женский силуэт.
Неуклюже перешагнув через скученные у камина лежанки, он поспешил отворить дверь, отозвать собак и пригласить её в дом. Небольшой лом так и остался лежать на полке, а вот молоток отчего-то всё ещё покоился в крепко сжимавших его руках. И всё так же горели тусклые лампы. Увлечённый спасением таинственного животного, свалившимся в трубу, он потерял счёт времени и теперь удивлённо осознавал, что на улице уже совсем стемнело.
Подувший откуда-то сквозняк принёс за собою холодные запахи поздней осени – сырую туманную дымку, прелость опавшей листвы, хрустящую свежесть спелых яблок да вязкий аромат стоячей воды, продёрнутый тёмными водорослями... Они пробуждали в нём какую-то тягучую меланхолию, словно смешивая его мысли с этой грустной мелодией увядания, и он уже почти поддался ей, как мокрый нос Уинстона, настойчиво уткнувшийся в ладонь, вернул его к реальности.
– Привет, – тихо произнёс он и слабо улыбнулся, обращаясь не то к Алане, не то к одной из прислонённых к стене рыболовных удочек. Уилл отчаянно собирался с силами, чтобы взглянуть на свою гостью, но вскоре оставил свои попытки. Да и зачем они ему? Он не столько видел, сколько чувствовал на себе её взгляд, заинтересованный, вопрошающий, отчасти даже обеспокоенный. Она нанесла ему визит. Этого было достаточно.
Её неравнодушие походило на проблеск солнца средь хмурых осенних туч: оно было тёплым, едва ощутимым, но всё же было, и было почти единственным, что рассеивало царивший в его душе полумрак. Оно звучало хрустом ботинок по покрывшемуся инеем полю, шуршанием жухлой прошлогодней травы, свистом ветра в верхушках деревьев, словом, оно звучало недавней утренней прогулкой. Той самой, что никогда бы не стала свиданием.
Потому что она знала об этом сама.
Алана заботилась о нём с самого первого дня их знакомства, но заботилась по-особенному. Пожалуй, так относились к редким тропическим бабочкам, которые в силу тех или иных обстоятельств требовали определённого ухода, или к смертельно больным. И те, и другие могли серьёзно пострадать даже от малейшего прикосновения, а поэтому доктор Блум ревностно пыталась оградить его внутренний мир от суровых реалий повседневной жизни. Интересно, понимала ли она сама, насколько глубоко увязла в своём собственном стремлении?
Но со смертельно больными не заводили отношений. Их жалели, оберегали – не более. И даже тропические бабочки в представлении Уилла Грэма обладали способностью в мгновение ока обращаться в жалящих скорпионов. Он сомневался в своём желании потянуть её за собой, как сомневался и в том, что сумеет справиться со всем без её помощи.
Ведь всё же она пришла.
Пришла в его дом, расположенный вдали от прочих домов. Пришла к нему, стоявшему перед ней в испачканной пылью и побелкой одежде, с железным молотком в руках посреди разгромленной гостиной, заваленной грязью и кусками кирпичей. Неуверенно потоптавшись на месте и обернувшись к камину, он произнёс:
– Какое-то животное забралось в трубу, – он неопределённо пожал плечами, всё так же избегая её взгляда. – Я должен был найти способ вытащить его оттуда.
Отредактировано Theodora Coleman (07.11.15 21:30:03)