Иссушённый полуденным зноем ветерок лениво шелестел истончившейся листвой где-то высоко, в верхушках деревьев. Мысленный взор поднимается ввысь, сквозь ветки, возносится над зелёным ковром леса и охватывает многомильные просторы. Всё дрожит в липком мареве без всякой надежды на прохладу. Макушки деревьев не тревожит, не приминает резкий порыв ветра, что предвещает тучи. Мир замер в сладкой дымке, которая осядет лишь после захода солнца и поднимется рано утром. Дождя сегодня не предвидится; путники ещё долго будут глотать дорожную пыль. Анаразель решила, как устроится привал, попросить Велиала переждать в лесной прохладе несколько часов, чтобы выдвинуться только вечером.
Грубая кора приятно шуршала под ладонями. Ани обнимала ствол дерева, прислушиваясь тихим шагам архидемона, который уходил вглубь леса, где разбойники устроили привал. До глупости рискованный поступок: после нападения на охраняемый караван остаться на привал в лесу неподалёку. Мозгов или опыта не хватило, чтобы утащить разграбленные телеги в лес и там их замаскировать? Сколько среди них раненых, если даже костёр развели? Ещё бы к речке сбегали с удочкой – ушки сварили бы. А где трупы купцов и охраны? Численность этой банды настолько велика, что часть людей разгрузила товар, а другая спрятала тела в чаще? Не сходится, всё не сходится, зря Велиал туда пошёл один. Демоница наблюдала, как по её пальцам, щекоча, бежали стройной дорожкой муравьи. Из желобков коры они поднимались на палец, словно путники на холм, спускались и поднимались снова, несли свой груз, трудяги. Эти люди тоже муравьи. Двум демонам удастся их передавить, но ещё долго будут чесаться места разбойничьих «укусов». Анаразель развернула руку, чтобы несколько муравьёв попало в ладонь, и растёрла насекомых большим пальцем. Обоняние пощекотал острый запах муравьиной кислоты.
Я собираюсь, дамы и господа, всех вас кусками нарезать! ©
Раздался истошный вопль. Пора. Демоница прогнулась в спине и неспешно отлипла от дерева. Тихо подступая к месту схватки, Ани пересчитала неприятеля. Три тела лежали без движения, ещё один противник уже поднимался на ноги. Растерявшиеся разбойники не торопились напасть на чужака, не желая, видимо, повторить судьбу своих братишек. Момент замешательства был идеальным для нападения со спины. Анаразель подняла с земли толстую тяжёлую ветку и, выбрав мужиков, что стояли поближе к атаману, атаковала первого. План простой: опытный игрок одним ударом кия загоняет три шара в лузу. Веткой по башке ударить того, что поближе. Её же воткнуть второму в брюхо, а атаману свернуть шею телекинезом. От тупого удара по затылку, разбойник упал, как подкошенный. В следующую секунду толстый надломленный зубчатый край ветки воткнулся в кожу новой жертвы, протыкая её и погружаясь в плоть с чавканьем. Мужик заревел и завалился на бок. Ани повернулась к атаману, вытянула руку. Пальцы вздрогнули в красивом жесте, но тот даже не поморщился. Зато отреагировал мгновенно: блеснувший в левой руке нож молниеносно понёсся к груди демоницы. Она, взвизгнув, перехватила руку и резко дёрнула её вниз, сдавливая запястье. В лицо тут же прилетело несколько смачных ударов пудовым кулаком. В голове одержимой зазвенело, перед глазами поплыли цветные круги. Анаразель тряхнула головой, и боль шипящим аспидом уползла на второй план. А атаман воспользовался заминкой и, свободной рукой схватив девушку за плечо, с силой толкнул, навалившись всем телом.
Он – человек бывалый, в отличие от остальных, подумалось демонице. Дерутся неуклюже, рефлексы – дрянь. То ли впервые на «дело» пошли, то ли никогда не встречали серьёзного сопротивления.
- А ты хорош, – демон обратил к человеку две чёрные впадины своих глаз. – Мне нравится, как ты брыкаешься.
Мужчина рефлекторно отпрянул, но было уже поздно – изо рта девицы вырвался поток чёрного дыма и напал на него, проникая в тело через рот, нос и глаза. Тело разрывалось от боли в груди и голове, но внезапно всё прошло. Анаразель вздохнула глубоко и отпустила тело Китти, чтобы оно безвольно упало на землю.
- Был у вас шанс, если бы вы количеством воспользовались сразу, а не кинулись врассыпную, - быстрыми шагами демоница пересекла поляну и за плечи оттащила от Велиала одного из двоих напавших. Один, держал архидемона со спины, а второй бил. – Да поздно уже, - громила в запале ударил атамана по голове кулаком и растерянно замер. Ани, не теряя времени, выхватила засапожник и вонзила его в живот человека. Тать вопил, в то время как Анаразель раз за разом втыкала в него нож, пока крепкая загорела рука не стала красной от крови. Подарив Велиалу улыбочку, больше похожую на звериный оскал, слуга Асмодея перехватила занесённую в ударе руку напавшего разбойника и несколько раз ударила того в грудь локтём. Тот согнулся от боли, а одержимый атаман обхватил своей могучей рукой его шею, прижав голову посильнее, и провернул, сворачивая шею.
Ани не заметила как потеряла контроль над собой. Она позволила себе упасть в объятия ярости и не чувствовала тревоги, не чувствовала, что нужно остановиться. Звериная жестокость, вырвавшись из её существа на свободу, сделала сознание узким тоннелем для одной лишь мысли: убивать, убивать больше, убивать ещё и ещё. Движения – обычно ловкие, но суетливые – стали скупыми и точными, приносящими боль или смерть. Поставить убегающему подножку, пнуть прямо в оранжевые угли костра и ногой прижать к ним человеческое лицо. Сдавить, пока тело не перестанет биться в конвульсиях и обмякнет, поджариваясь.
Вопли затихли и на поляну опустилась гнетущая мёртвая тишь. Одержимый настороженным зверем озирался по сторонам, прислушиваясь к бешеным ударам своего сердца и тяжёлому дыханию. Он последний, а его теле пребывала сейчас Анаразель. Смерть главаря должна быть особенно, даже изысканно мучительной.
Атаман пришёл в себя и его впервые в жизни обуял ужас. Пальцы сами сложились для крестного знамения. Маловерный грешник зашептал молитву, самую простую, которая врезалась в память ещё в детстве. Но с губ сорвались лишь пара строк – мужчина завопил, когда с липким щелчком ногти стали отскакивать в разные стороны. Он рухнул на четвереньки, словно кто-то огромный встряхнул его и бросил на землю. Не переставая надсаживать глотку, атаман в муках перекатился на спину и стал рвать на себе одежду, теряя в агонии выскакивающие зубы. Рёбра груди его ходили ходуном, будто лёгкие и сердце в самом деле были готовы выпрыгнуть наружу. Рот заполнила густая солёная кровь, которая, как кипяток из котелка, выпрыгивала горячими каплями. Повсюду на теле что-то бугрилось под кожей. Кости ног выгнулись и разом сломались, выглянув бело-красными острыми разломами из плоти. Тело приподнялось над землёй дугой; с хрупаньем внутри сложились кости, превратив некогда сильного здорового мужчину в нелепое оригами из мяса и одежды. Чёрный дым медленно выполз из открытого в предсмертном рёве крике рта и зазмеился по земле к телу девушки,. Окутав хрупкую фигурку, демон скользнул внутрь сквозь полуоткрытые губы.
Ани открыла глаза и медленно выдохнула. Менять тела, да ещё так быстро – сущая мука. Это как ходить в обуви не по размеру.
- Я немного увлеклась… - демоница поднялась на ноги и отряхнула джинсы. Она смотрела прямо на Велиала, не желая разглядывать тела, лежавшие между ними. – Надо бы по-быстрому сваливать, они скоро вонять начнут.
Слева, в метре-двух что-то хрустнуло. Нервы натянулись тетивой. Анаразель повернула голову и заметила, как что-то тёмное мелькнуло в зелени деревьев и кустарника. До демонического уха донеслось свистящее истеричное дыхание беглеца и хруст лесного ковра под ногами.
- Один сбежал! – радостно вскрикнула она и бросилась следом в прохладу леса, издав торжествующий вопль.