Annie are you ok?  So, Annie are you ok? Are you ok, Annie?
О, как она была в порядке!^* Анаразель сжимала в руке латунное «нюрнбергское яйцо». Эти приятно увесистые в ладони часы не пощадили ни время, ни владельцы. Колечко-бигель было перекручено: вероятно, «родная» цепочка была утеряна, а новые не задерживались то ли под влиянием моды, то ли по неряшливости хозяев. Крышка открывалась от едва ощутимого прикосновения к ней – защёлка была только для виду. Демоница осторожно открыла брегет (хотя, вряд ли этот механизм можно так назвать, потому что он старше первого в мире брегета лет на сто как минимум). Циферблат был совершенно непохож на все те, которые девушке доводилось видеть. На нём было несколько кругов, с римскими цифрами, знаками зодиака, фазами луны и ещё десятком незнакомых символов. Энтузиазм Ани как-то резко поутих.

Когда демон обращается к торговцу всяким сверхъестественным барахлом, он должен быть готов к бартеру во всех его видах. Деньги долой! Ты мне – я тебе. Но к такому слугу Асмодея жизнь явно не готовила. Прощелыга отверг презренные бумажки и потребовал оказать ему услугу особого рода. Ну, как потребовал. Заветная вещица была прямо у Оливера в руке, он с явным удовольствием лапал её своими ручонками, хотя вряд ли имел хоть малейшее представление, как с ней обращаться. Не скрывая злорадства, барыга попросил принести ему часы Бомелиуса, которые хранились у какого-то русского коллекционера. Стоит упомянуть справедливости ради, что он снабдил Анаразель минимумом информации. Только кого обрадует такая информация, а?
Часы находились в специальном хорошо (по демоническим меркам хорошо!) охраняемом хранилище, которое располагалось под одним московским небоскрёбом. «И что в этом трудного?» - спросите вы. Всего-то вселиться в коллекционера и забрать часы из своего хранилища – плёвое дело на сутки. Но не такова была Ани, чтобы идти коротким и простым путём наименьшего сопротивления. Башня «Федерация» бросала ей вызов. 14 тысяч кубических метров бетона повышенной прочности, отлично оснащённые и подготовленные сотрудники хранилища, и самая новая система охраны, нашпигованная всевозможными датчиками давления, температуры, влажности и движения. Не взять такую недотрогу штурмом? Пф, да бросьте. Ани подошла к этой задачке со всем своим рвением и воображением. Конечно, одна бы она не справилась, что греха таить. Ей помогли трое башковитых и рукастых русских парней, которые вместо простых хобби типа рыбалки и домино предпочитали вскрывать банковские сейфы. 
Крупный перебой с электричеством во всей башне «Запад» - и хранилище переходит на собственные генераторы, а двери автоматически закрываются до возобновления подачи энергии. Грабители перекрывают все каналы связи с остальным комплексом, и невскрываемый сейф превращается в могилу для всего живого внутри. Система вентиляции выключается через две минуты после включения генераторов – парни же башковитые, правильно? В замкнутом пространстве поднимается температура, влажность и уровень углекислого газа. Чтобы не задохнуться, охрана в срочном порядке перезагружает охранную систему, чтобы ликвидировать сбой.
А что же демон? Между вором и его целью остаются только сложносконструированные двери, которые открываются телекинезом. Есть время, чтобы пройти в нужный отсек, забрать часы и вернуться к своим напарникам, чтобы свернуть им шеи. Никакой крови, никакого насилия.

Красивые часики, мне нравятся. Ты действительно хочешь обменять их? Ани закатила глаза. Иногда эта шкурка просыпается совсем невовремя. Как сейчас, например.
- Снова ты. Сорри, ты и твой сарказм немного невовремя. Я тут грабить пытаюсь.
У кого воруешь?
- Китти, я на полном серьёзе, не время для болтовни, - огрызнулась демоница, пытаясь разобраться в знаках, нанесённых на тонкие золотые пластины циферблата.
Ты вот ЭТО хочешь украсть? Думала, ты шутишь. Это ж рухлядь.
- Если умные книги не врут, то это очень крутая рухлядь, белочка моя, - тонкие пальники девушки нажали какой-то крючочек, и сбоку выскочил заводной механизм. Как тут не завести эти часы, когда они сами так вежливо предлагают сделать это с ними?
Ани четыре или пять раз повернула крохотное колёсико, и механизм издал тонкий металлический звук, похожий на звон сорванной пружины.
Доломала!
- Закрой рот, я тебе говорю! – рявкнула Анаразель и резко обернулась к приоткрытой двери.
В пустом просторном коридорчике гулко раздавались тяжелые шаги. Неужели эти идиоты не дождались её и решили сами поглазеть на хранилище? Сверхъестественное чутьё стало резко подавать сигналы присутствия чего-то из разряда «большое чёрное и гудит». Это не человек, совсем не человек! Ани быстро захлопнула часы и сжала их в руке. Медленно и неслышно, насколько это было возможно, демоница прижимаясь к стене, прокрадывалась к двери. Шаги по ту сторону прекратились. Воцарилась хрупкая тишина, которую нарушали только биение сердца самой воровки и панические попискивания её человечка, которые, слава Люциферу, никто услышать не мог.

* Игра слов. Строчка из песни «Smooth Criminal» Майкла Джексона, в которой имя жертвы созвучно с именем Ани (:

Отредактировано Anarasel (22.08.15 01:45:32)

внешний вид.

Падший не отпустит свою любимую добычу подобру-поздорову. А сама Анаразель упустила свой шанс, когда решила, что ей по силам вырубить противника, что в разы сильнее. Сверх всякой меры бушевал в крови адреналин, слишком уж хотелось поиграть в Итана Ханта. Прошлые игры с Велиалом закончились пленением в Айдахо и демо-версией «Пилы». На что можно рассчитывать теперь, когда архидемон зол, лучше и не думать.
Пока архидемон разглядывал часы, обмотанные за цепочку вокруг запястья Ани, та осторожно, чтобы не привлечь его внимание, с помощью телекинеза свободной рукой вытаскивала из ножен на голени «Вишню»*.
- Это что за херня?
- Это часы, что не видно? Тогда глаза разуй! – рявкнула демоница, бесполезно дёрнувшись в попытке освободиться. Велиал – здоровый и тяжелый мужик, и если в непосредственной схватке ловкость и скорость могли спасти от неминуемой гибели, то сейчас, распластанная под тушей, она была беззащитна.
Анаразель изо всех своих демонических сил, отталкивала наваливающегося врага, с ужасом отворачивая лицо от его раскалённой ладони. Конечно, ему мало покалечить надоедливую девчонку, надо ещё и изуродовать, чтобы другим наглецам было неповадно. О том, что её просто-напросто собираются испепелить и ссыпать в совочек московской клининговой кампании, девушка впопыхах не думала. Она пыталась дотянуться до ножа и одновременно заткнуть верещащую внутри дурёху. С каким удовольствием Ани отдала бы Китти на растерзание Велиалу – словами не передать. Но, увы, им и спасаться, и подыхать суждено вместе. Сейчас демоница выбрала жизнь. Неточным (глазки-то закрыты!) движением рука всадила лезвие в архидемоническую плоть по самую рукоять. Мужчина взвыл, как дикий зверь, и выпустил Анаразель из своих медвежьих объятий. Та вскочила на ноги и от души ударила Велиала своим тяжелым ботинком прямо в живот. Но в следующую секунду телекинетическая сила подхватила её, будто какую пушинку, пронесла через весь коридор и шмякнула об дверь одной из ячеек. Ани рухнула на пол и застонала. В теле, наверное, не осталось ни одной целой косточки.
Сквозь туман и боль, наливающие голову невыносимой тяжестью и гулом, девушка расслышала опасные медленные шаги. Чтобы не дать архидемону покончить с ней, она вцепилась в ручку двери и подтянулась всем телом, балансируя на ватных ногах. Зал хранилища сейчас был больше похож на каюту корабля, который попал в суровую бурю, - качался из стороны в сторону, вызывая дурноту. Анаразель впервые тошнило от этого мира. Она мотнула головой один раз, другой, смахивая морок, а потом увидела бордово-чёрный силуэт Велиала. Демоница стряхнула бронзовую цепочку с запястья и сжала часы в руке, не заметив их нежного мелодичного перезвона. Ещё одного раунда она не выдержит, а переместиться отсюда не получалось – слишком много вокруг железа, к тому же падший как-то подавлял её способности. Быть рассечённой надвое или увековеченной в бетоне – как вечный памятник идиотизму – не входило в планы Ани. Она пошла в лобовую атаку. Рванула с места и протаранила здоровенного мужчину, обхватив за пояс.
Неожиданное чувство охватило всё тело демоницы. Сперва стало легко-легко, а позже каждую клеточку просеяли через мелкое сито и собрали заново. Это было не что иное, как перемещение. Но какого..?
Яркий солнечный свет ослепил девушку, а потом её тело упало на Велиала. Тот почему-то схватил её за плечи, и они покатились в глубокий кювет.
- Что ты делаешь?! – завизжала Ани, но крепкая жесткая ладонь архидемона накрыла ей рот. Демоница вцепилась в кожу зубками, застучала по его груди кулачками, но тут же  заметила – часов в ладони  не было. Выскользнули при перемещении? Упали в высокую сочную травку где-то поблизости? Когда хватка ослабла, предчувствуя самое ужасное Анаразель выбралась на дорогу.
Впереди, куда-то в сторону леса, подняв облако пыли, скакал конный отряд в чёрном. А распотрошённые смятые под копытами часы лежали в двух метрах, разбросав шестерёнки вокруг.
- Да еб*сь оно всё!! – закричала Ани, хватаясь за голову. – Ты чё творишь, придурок?! – в бессильной злобе демоница схватила с дороги горсть земли и камушков и кинула в выбравшегося из высокой травы мужчину. – Это были часы, которые умеют переносить во времени! Слон! Увалень стероидный!

Не хочу отвлекать вас от очередной ссоры, но где здесь взять талончик, чтобы открыть Москву для иностранцев, а не для провинциалов?
- Боже, и ты тут! Что тебе?!
Оглянись вокруг.
Песочно-бежевая лента дороги стелилась до самого горизонта. По обе руки от неё зеленели поля, вдали стоял лесок. Воздух был свеж и чист, а полуденное солнышко уж через пару минут припекло макушку. Это никак не было похоже на Москву. Даже на Подмосковье не было похоже.
- Веееел, - проблеяла Анаразель, - а где Москваааа?..

* «Вишня» - боевой нож, стоящий на вооружении советских и российских подразделений с 1943 года.

- Не надо на мою голову всё валить! – строптивая Ани выворачивалась из намертво схвативших её рук, торопливо отбрехиваясь от упрёков. – Она из-за тебя такая! Не лай на фраера за то, в чём сам виноват! – она из последних сил упиралась ладонями в грудь Велиала, старательно, пусть и бесполезно, отпихивая того от себя. – Ты первый на меня напал, а теперь обвиняешь меня в том, что тут оказался!
Мужчина встряхнул Анаразель для профилактики; та замерла, угрюмо сверля его глазами. Был бы он бревном (а, простите, он и есть бревно, но почему-то живое и настоящее), на его физиономии уже красовались бы две небольших аккуратных прожжённых дырки насквозь.
– Что это были за часы, кто их владелец, и где они были в середине XVI века?
- Да ты просто сама галантность во плоти, - сложив губки в язвительную усмешку, съехидничала слуга Асмодея. Однако силы таяли с каждой секундой, их не хватало даже на достойный сарказм. Устало вздохнув, девушка обмякла и взмолилась. – Отпусти меня, не убегу я никуда. Куда тут бежать? В поле?
Получив драгоценную свободу, Ани проворно отскочила от обидчика на метр-другой. Тайм-аут в перебранке позволяет обдумать свои дальнейшие действия и слова. Как ни прискорбно, все её уловки и трюки Велиалу хорошо известны. Он с неё глаз не спустит – и сейчас девушка чувствовала этот прожигающий спину взгляд. Спокойный и бездушный, но очень пристальный взгляд. Что ещё обиднее, в ситуации, спровоцированной в общем и целом самой демоницей, Велиал оказался в выигрыше. Ему известны и нравы этой эпохи, и язык – мимикрировать под местное население не составит труда. Ани же выделялась слишком сильно. Знакомые со страной и обычаями лишь шапочно, они с Китти очень быстро окажутся на костре или в кипятке, а может и вовсе на добротном колу из сосны.
Ты обещала, что я буду жить. У нас уговор, не забыла?
- Зайка, я обещала, что ты не умрёшь от рака, окей? – раздражённо парировала Анаразель, давно уже привыкшая отвечать хозяйке своего тела вслух. – О других способах умереть ничего не говорилось.
Ты всегда играешь нечестно! – обиженно пискнула мадемуазель и затихла. Демон предался раздумьям в благословенной тишине. Девушка села на дорогу, скрестив ноги. Мысли, которые и в обычной жизни не отличались логичным построением, нынче аки ошалелые бегали по черепной коробке с дикими криками, сталкивались друг с другом, пугались, хватали последние ценные вещи и выскакивали через окно в небытие, надеясь, что там их кто-то поймает. Тупые мысли. Нужно ухватить одну и вытащить все, пока башка совсем не опустела.
Но если взглянуть на факты с другой стороны, в более выгодном положении оказывается уже сама Ани, а не этот кошелёк на ножках. Если этот сын шайтана хочет вернуться в свой 2009, так или иначе придётся ему придётся пойти на сделку с той, кого он на дух не выносит. Это даёт возможность диктовать свои условия. Но чтобы воспользоваться такой возможностью, нужно найти часы. Правление Грозного было долгим, и чёрт его знает, в какой конкретно год их занесло. Хорошо, если в семидесятый. Бомелиус тогда активно подлизывался к царю и устранял с помощью ядов неугодных владыке бояр. Если же году в пятидесятом или шестидесятом, то придётся жить здесь не один год и поджидать англичанина с часами.
Думаю, тебе стоит раз и навсегда заречься трогать артефакты.
- Заткнись, твой голос мешает мне думать! – рыкнула Ани своей соседке по телу, поднимаясь на ноги.
Из-за тебя мы хрен пойми где! Мы тут состаримся и умрём, а всё потому, что ты не можешь не полапать всё, что попадёт тебе в лапы!
- Я тебе сказала, рот закрой или я тебя уберу.
А впрочем, мне нравится наш компаньон. Лучше с ним, чем в одиночку, правда?
Анаразель резко повернулась и недоумевающее осмотрела Велиала с ног до головы. Если правильно разыграть козыри, и молчать о том, чьи это часы, шанс вернуться домой живой и невредимой есть.
Просто притворись покладистой, хоть раз в жизни слушайся старших.
- Без сопливых и смертельно больных разберусь, - фыркнула демоница, убрала упавшие на лицо волосы и отряхнулась.
- Велиал, тут такое дело… - девушка медленно шагала в его сторону, сметая ногами камушки. – Знаю я, чьи это часы, но хрена лысого я тебе что-то скажу. Сам же понимаешь – я скажу, ты свалишь, оставив меня тут. А мне такое развитие сюжета не нравится. Можешь, конечно, заломать меня, - она развела руки в сторону, будто бы приглашая. – Хворостинкой там по попе отхлестать или что тут нынче в моде… Но я всё равно ничего не скажу, ты меня знаешь. Поэтому вариант такой: ты доставишь меня в Москву, будешь беречь меня от всяких неприятностей, а я добуду часы. Если согласен, чмокни меня, - нахалка поднялась на цыпочки и вытянула губы трубочкой, предлагая заключить сделку.

I look inside myself and see my heart is black, I see my red door and it has been painted black. ^[1]

Неожиданные слёзы подкатили к горлу. Вот так всегда: вместо молочных рек и кисельных берегов жизнь оборачивается жопой коня и садится тебе на лицо. Анаразель подумала, что вот-вот завизжит в исступлении и побежит с этой дороги куда-то прочь. Истерика уже нежно приобнимала за плечи, ласково нашёптывая, что если уж топнуть ножкой, то всё обязательно наладится. Демоница удивлённо прислушивалась к себе, пока не поняла, что это не её эмоции. Весь коктейль из негодования, обиды, бессильной злости и отчаяния – продукт не её сознания, а только лишь вместилища. Проклятая эмпатия – простыня, которой накрывают окровавленный труп, – сразу покрывается алыми пятнами переживаний. Избавиться от них так же трудно, как и отстирать кровь с белоснежной ткани.

Как всё таки хорошо и просто быть человеком! Попадает кто-то в передрягу, а у него в запасе решение проблем. Есть мамочки и папочки, под крылышками которых можно спрятаться, друзья, которые не бросят, случайные собеседники в баре, с которыми можно выпить пару стаканов и выговорить наболевшее. Даже самый-самый одинокий человек в мире не самом деле никогда не останется один – к его услугам профессионалы и не очень, которые за деньги разрешат любую их проблему! А истерики? А отрицание проблемы как таковой? У людей есть всё, чтобы, столкнувшись с бедой, пережить её, не ударив пальчиком о пальчик. В конце-то концов, перепробовав все варианты и потерпев фиаско, ты можешь с собой покончить и там, в аду, забыть обо всём.

У демонов нет даже этого. Ани придётся смириться с этой действительностью. Как бы ни ныли ноги, как бы ни пересыхало во рту, как бы ни слезились от мелкой дорожной пыли глаза. Не могла она, как Китти, убежать, притвориться, что она «в домике», и ждать, когда подует ветер перемен. Анаразель для своего же блага обязана принять всё происходящее как факт и вжиться в него, стать частью действительности. Подружиться с Велиалом, который убьёт её, обязательно убьёт – только дай ему шанс! – и быть ему напарником и другом. Потому что выбора у демоницы нет. Может статься и так, что Ани, подражая людям, подхватила у них привычку обманываться. И смысла во всех её кривляниях нет. Потому что мир давно стал чёрным и уродливым, а она ослепла?

Даже если и так, подумалось Анаразель, буду мириться и подстраиваться. Потому что таков  порядок. Меня учили подчиняться старшим и более сильным, искать выгоды в подчинении. Я позволю ему делать с собой всё, что угодно, заключать со мной любые сделки, рисовать на мне всякие символы. Потому что он – часть этой действительности, могущественная и опасная часть. Слишком беспечен тот, кто списал Велиала со счетов. Он опасен, может быть, даже ещё опаснее, чем в те года, когда Вельзевул устроил переворот. Угроза кроется в тех, кто много молчит, как и в тех, кто много болтает. Что он скрывает? Какие уроки он усвоил из своего падения, из обоих своих падений? Смотри, говорила себе демоница, слушай и не прекословь ему. Так и спасёшься.

Maybe then I'll fade away and not have to face the facts. It's not easy facin' up when your whole world is black. ^[2]

Да, она сделает всё, к чему принуждает своих обитателей этот чёрный мир. Потому что она умеет раскрашивать его в свои цвета, яркие и полные силы. В конце концов всё зависит от восприятия. Именно оно делает мир прекрасным или невыносимым. Так вот, мир Ани был прекрасен. Полон приключений, знакомств, удовольствий и сюрпризов. Он такой, потому что Анаразель не противопоставляет себя ему, а ныряет в эту зловонную кучу как олимпийский чемпион. И никто не запретит ей наслаждаться этим процессом.

Анаразель подняла руки и вдохнула жаркий послеполуденный воздух полной грудью. В вязком мареве плыли границы горизонта, скрывая в них поля, полосу леса и мерцающую мелкими волнами реку. По обе стороны дороги прели, источая сладко-кислый аромат, стога скошенной травы. Демоница зажмурилась, подставив лицо солнцу, чувствуя, кажется его тепло даже под веками. Вокруг стрекотали сверчки да так громко, что заглушали даже мысли. Изредка вскрикивали птицы, взлетая из травы и кустов на ближайшие деревья. 

- Велиал! – Ани прибавила шагу, чтобы снова не остаться позади, и быстро догнала спутника. – Вел, а кто свинье товарищ? – увидев недоумение на лице мужчины, она начала объяснять, активно жестикулируя. -  Ну, ты сказал, что гусь свинье не товарищ. А кто товарищ? В чём смысл-то вообще? Гусь свинье не товарищ… - пробормотала девушка, почёсывая выбритый висок. – Лось бобру не господин? Баклан улитке не учитель? Что?! – воскликнула недовольно Анаразель, заметив ухмылку собеседника. – Знаешь, если ты меня назвал свиньёй, то это очень даже зря. И дело не в том, что это некрасиво, хоть это и некрасиво, или трудно будет сотрудничать с обиженным… даже если это всего лишь я. Неужели нет более подходящего способа самоутвердиться? Как ни крути, в итоге-то и гусь, и свинья – оба окажутся зажаренными на праздничном столе.

Поток словоблудия остановил всё тот же Велиал. Ани, едва заметив его напряжённый взгляд, сразу спряталась ему за спину и лишь через полминуты решилась посмотреть – что же там впереди такое? Метрах в десяти, прямо у края частого леса лежала на боку телега. Уже вечерело, тусклые кроваво-золотые лучи солнца сияющими клинками прорезались сквозь стволы деревьев. Демоны подошли поближе, спустились к странному месту. Трава вокруг была примята, изуродована глубокими бороздами поднятой земли. В нос демонице ударил запах крови.
- Тут была схватка… - поёжилась Анаразель, выскользнув из-за спины архидемона. – Телегу протащили сюда с дороги, только зачем? Она же тяжёлая… - девушку осенило. Она подпрыгнула от нетерпения. – Вел, Вел, сперва распрягли лошадей, поэтому телегу спустили вручную… А кто? А зачем? Это ведь та самая телега, которую мы видели, да?

[1], [2] - строки из «Paint It Black» английской рок-группы The Rolling Stones.

Отредактировано Anarasel (08.06.16 18:37:58)

Иссушённый полуденным зноем ветерок лениво шелестел истончившейся листвой где-то высоко, в верхушках деревьев. Мысленный взор поднимается ввысь, сквозь ветки, возносится над зелёным ковром леса и охватывает многомильные просторы. Всё дрожит в липком мареве без всякой надежды на прохладу. Макушки деревьев не тревожит, не приминает резкий порыв ветра, что предвещает тучи. Мир замер в сладкой дымке, которая осядет лишь после захода солнца и поднимется рано утром. Дождя сегодня не предвидится; путники ещё долго будут глотать дорожную пыль. Анаразель решила, как устроится привал, попросить Велиала переждать в лесной прохладе несколько часов, чтобы выдвинуться только вечером.

Грубая кора приятно шуршала под ладонями. Ани обнимала ствол дерева, прислушиваясь тихим шагам архидемона, который уходил вглубь леса, где разбойники устроили привал. До глупости рискованный поступок: после нападения на охраняемый караван остаться на привал в лесу неподалёку. Мозгов или опыта не хватило, чтобы утащить разграбленные телеги в лес и там их замаскировать? Сколько среди них раненых, если даже костёр развели? Ещё бы к речке сбегали с удочкой – ушки сварили бы. А где трупы купцов и охраны? Численность этой банды настолько велика, что часть людей разгрузила товар, а другая спрятала тела в чаще? Не сходится, всё не сходится, зря Велиал туда пошёл один. Демоница наблюдала, как по её пальцам, щекоча, бежали стройной дорожкой муравьи. Из желобков коры они поднимались на палец, словно путники на холм, спускались и поднимались снова, несли свой груз, трудяги. Эти люди тоже муравьи. Двум демонам удастся их передавить, но ещё долго будут чесаться места разбойничьих «укусов». Анаразель развернула руку, чтобы несколько муравьёв попало в ладонь, и растёрла насекомых большим пальцем. Обоняние пощекотал острый запах муравьиной кислоты.

Я собираюсь, дамы и господа, всех вас кусками нарезать! ^©

Раздался истошный вопль. Пора. Демоница прогнулась в спине и неспешно отлипла от дерева. Тихо подступая к месту схватки, Ани пересчитала неприятеля. Три тела лежали без движения, ещё один противник уже поднимался на ноги. Растерявшиеся разбойники не торопились напасть на чужака, не желая, видимо, повторить судьбу своих братишек. Момент замешательства был идеальным для нападения со спины. Анаразель подняла с земли толстую тяжёлую ветку и, выбрав мужиков, что стояли поближе к атаману, атаковала первого. План простой: опытный игрок одним ударом кия загоняет три шара в лузу. Веткой по башке ударить того, что поближе. Её же воткнуть второму в брюхо, а атаману свернуть шею телекинезом. От тупого удара по затылку, разбойник упал, как подкошенный. В следующую секунду толстый надломленный зубчатый край ветки воткнулся в кожу новой жертвы, протыкая её и погружаясь в плоть с чавканьем. Мужик заревел и завалился на бок. Ани повернулась к атаману, вытянула руку. Пальцы вздрогнули в красивом жесте, но тот даже не поморщился. Зато отреагировал мгновенно: блеснувший в левой руке нож молниеносно понёсся к груди демоницы. Она, взвизгнув, перехватила руку и резко дёрнула её вниз, сдавливая запястье. В лицо тут же прилетело несколько смачных ударов пудовым кулаком. В голове одержимой зазвенело, перед глазами поплыли цветные круги. Анаразель тряхнула головой, и боль шипящим аспидом уползла на второй план. А атаман воспользовался заминкой и, свободной рукой схватив девушку за плечо, с силой толкнул, навалившись всем телом.

Он – человек бывалый, в отличие от остальных, подумалось демонице. Дерутся неуклюже, рефлексы – дрянь. То ли впервые на «дело» пошли, то ли никогда не встречали серьёзного сопротивления.

- А ты хорош, – демон обратил к человеку две чёрные впадины своих глаз.  – Мне нравится, как ты брыкаешься.
Мужчина рефлекторно отпрянул, но было уже поздно – изо рта девицы вырвался поток чёрного дыма и напал на него, проникая в тело через рот, нос и глаза. Тело разрывалось от боли в груди и голове, но внезапно всё прошло. Анаразель вздохнула глубоко и отпустила тело Китти, чтобы оно безвольно упало на землю.

- Был у вас шанс, если бы вы количеством воспользовались сразу, а не кинулись врассыпную, - быстрыми шагами демоница пересекла поляну и за плечи оттащила от Велиала одного из двоих напавших. Один, держал архидемона со спины, а второй бил. – Да поздно уже, - громила в запале ударил атамана по голове кулаком и растерянно замер. Ани, не теряя времени, выхватила засапожник и вонзила его в живот человека. Тать вопил, в то время как Анаразель раз за разом втыкала в него нож, пока крепкая загорела рука не стала красной от крови. Подарив Велиалу улыбочку, больше похожую на звериный оскал, слуга Асмодея перехватила занесённую в ударе руку напавшего разбойника и несколько раз ударила того в грудь локтём. Тот согнулся от боли, а одержимый атаман обхватил своей могучей рукой его шею, прижав голову посильнее, и провернул, сворачивая шею.

Ани не заметила как потеряла контроль над собой. Она позволила себе упасть в объятия ярости и не чувствовала тревоги, не чувствовала, что нужно остановиться. Звериная жестокость, вырвавшись из её существа на свободу, сделала сознание узким тоннелем для одной лишь мысли: убивать, убивать больше, убивать ещё и ещё. Движения – обычно ловкие, но суетливые – стали скупыми и точными, приносящими боль или смерть. Поставить убегающему подножку, пнуть прямо в оранжевые угли костра и ногой прижать к ним человеческое лицо. Сдавить, пока тело не перестанет биться в конвульсиях и обмякнет, поджариваясь.

Вопли затихли и на поляну опустилась гнетущая мёртвая тишь. Одержимый настороженным зверем озирался по сторонам, прислушиваясь к бешеным ударам своего сердца и тяжёлому дыханию. Он последний, а его теле пребывала сейчас Анаразель. Смерть главаря должна быть особенно, даже изысканно мучительной.

Атаман пришёл в себя и его впервые в жизни обуял ужас. Пальцы сами сложились для крестного знамения. Маловерный грешник зашептал молитву, самую простую, которая врезалась в память ещё в детстве. Но с губ сорвались лишь пара строк – мужчина завопил, когда с липким щелчком ногти стали отскакивать в разные стороны. Он рухнул на четвереньки, словно кто-то огромный встряхнул его и бросил на землю. Не переставая надсаживать глотку, атаман в муках перекатился на спину и стал рвать на себе одежду, теряя в агонии выскакивающие зубы. Рёбра груди его ходили ходуном, будто лёгкие и сердце в самом деле были готовы выпрыгнуть наружу. Рот заполнила густая солёная кровь, которая, как кипяток из котелка, выпрыгивала горячими каплями. Повсюду на теле что-то бугрилось под кожей. Кости ног выгнулись и разом сломались, выглянув бело-красными острыми разломами из плоти. Тело приподнялось над землёй дугой; с хрупаньем внутри сложились кости, превратив некогда сильного здорового мужчину в нелепое оригами из мяса и одежды. Чёрный дым медленно выполз из открытого в предсмертном рёве крике рта и зазмеился по земле к телу девушки,. Окутав хрупкую фигурку, демон скользнул внутрь сквозь полуоткрытые губы.

Ани открыла глаза и медленно выдохнула. Менять тела, да ещё так быстро – сущая мука. Это как ходить в обуви не по размеру.

- Я немного увлеклась… - демоница поднялась на ноги и отряхнула джинсы. Она смотрела прямо на Велиала, не желая разглядывать тела, лежавшие между ними. – Надо бы по-быстрому сваливать, они скоро вонять начнут.

Слева, в метре-двух что-то хрустнуло. Нервы натянулись тетивой. Анаразель повернула голову и заметила, как что-то тёмное мелькнуло в зелени деревьев и кустарника. До демонического уха донеслось свистящее истеричное дыхание беглеца и хруст лесного ковра под ногами.

- Один сбежал! – радостно вскрикнула она и бросилась следом в прохладу леса, издав торжествующий вопль.