=> Пирс на острове Belle Isle

За свои дела нужно ответ нести. Ежели не пред Отцом, то пред братьями и сестрами своими. Даже если бы сегодня она предала Небесные чертоги и забрала судьбу в свои руки, она все равно была бы готова держать ответ за каждое свое деяние. Доума была готова раскрыть все то, что свершилось здесь на старом пирсе Детроита, но когда Рафаил появился, Ангел Тишины ощутила колючую волну беспокойства. Как на яву, в памяти всплыл Высший Суд и Архистратиг Михаил, который четко дал понять - Доума получает шанс. Всего один. Что если она его уже истратила и Архангел явился, чтобы навсегда избавить мир от Тишины? Рафаил аккуратно вступал по земной тверди, точнее сказать по изъеденному старостью дереву - вовсе не земля, а лишь её подобие. Он был спокоен и не выказывал никаких особенных эмоций по поводу того, что представало его взору. Каждый раз, когда Тиш встречалась с Целителем напрямую, она никогда не могла понять его помыслов. Каков он на самом деле ей было неведомо, оттого ныне его пребывание здесь с каждым мгновение вселяло в неё нечто похожее на страх. Как еще назвать то холодящее чувство, болезненно сжимающееся в области грудной клетки, которое в который раз поселяется в душе ангела? Доума дрогнула, боясь что теперь она снова допустила ошибку и станет жертвой Суда в очередной раз по вине Кастиэля. Едва она хотела обмолвиться, чтобы объяснить Верховному Целителю, что не несет вины своей в том, что вершилось ныне здесь, но Рафаил прервал её. Едва его рука легла на плечо девушки, Доума подняла свой взор, пристально глядя на Архангела, готовая принять наказание здесь и сейчас. Только мужчина не собирался вершить Суд. Раны сосуда излечились по его воле. Сама Доума не могла этого сделать, ведь спасение целостности своего сосуда грозило ей неминуемой гибелью, ведь её силы и энергия теперь испарялись все быстрее и быстрее, принося с собой тянущую боль в плече. Дрогнув, Тишина убрала руку со своего плеча, решив для себя что исцеление человеческой облочки - лишь оттягивание времени. Почему то именно в то, что Небесное воинство готово бы пожертвовать ангелом, что в который раз оступается, поверить было бы проще и понятнее. Возможно теперь эта пауза останется позади и они отправятся на небеса, где Михаил совершит то, что должен был совершить еще тогда, несколько земных месяцев тому назад. Рафаил взял её на руки и перенесся, но место, где они оказались, на райские чертоги похоже не было. Где они? Неужели это место находится на земле? Что значит сие, Доума пока что не понимала, но сопротивляться была не в силах. Хотелось закрыть глаза и погрузиться в негу небытия на веки вечные, до тех пор пока весь нынешний мир не канет в лету. Доума опустилась лбом на его плечо, стараясь следовать наказу целителя о сохранении сил. Ей все же хотелось жить и хотелось оставаться полезной её родному дому.
- Это место земное? - она пришла в себя, теперь проклиная за такой бесстыдную потерю сил. Никогда Доума не смела показать свою слабость, ибо хитростью такой не обладала. - Что ждет меня, Рафаил, ибо не исполнила я назначенного тобою - её голос был тих и слаб. Озноб пробивался сквозь оболочку и проступал на коже. Так бывает когда силы уходят, пока раны не будут окончательно излечены.

Здесь ранее она не бывала никогда. Земной мир каждый раз удивлял и поражал её, когда она могла обратить свой взор на творение Отца своего. Оказавшись на кровати, Доума молчаливо наблюдала за тем, что делает Рафаил. Сосредоточенный, собранный, он внушал спокойствие и уверенность. Вот он что-то поворачивает, та что-то нажимает - все со знанием дела, без спешки и сует. Вероятно, здесь он бывал не единожды. За окном она видела очертания белокурых гор и сияющего светила, неторопливо обжигающего обнаженные темные вершины в алеющем снегу. Сколько она бывала на земле? Сколько раз она лицезрела Пажити Господни во всей красе? Увы, не много. Вместе с тем до сих пор Доума не была отступницей, не носила клейма этого, не жила с бременем сиим, но теперь, когда обрела она сосуд свой истинный, когда вкусила лишь малую долю того, что даруем Земля человечеству - теперь она раз за разом оступается.
Возможно прав был Рафаил в те дни, когда желала Доума спуститься на твердь земную, когда Архангел противился решению и лишь под влиянием другого Архангела дал согласие свое. Мир оказался сложнее и запутаннее, нежели могло ей думаться ранее, но жалеть об этом Тиш не собиралась. Ежели твердь земная меняется так скоро, Небесное Царствие не смогло бы остаться недвижимым. Яко же на земли так и на небесах.
Когда Рафаил вернулся, Доума утонула в своих мыслях, вперив взгляд в черты Земные по ту сторону стекла. Влажная ткань вернула её разум из заоблачных далей в эту светлую комнату, окутанную странными непривычными запахами.
- Ждет тебя гнев Михаила и желание его отправить тебя на Суд. Тут будет спокойнее... - Тишина опустила свой взор, тихнько кивнув. Подобное желание Михаила было бы самой ожидаемой вестью. Но почему сейчас Рафаил помогает ей? Во имя чего он привел её сюда и оттягивает её неизбежную кончину Ангел Тишины спросить не торопилась. Сейчас ангелу казалось, что внутри неё не благодать, а кипящее масло. Тело Старлы, чья душа ныне покоилась на Небесах, медленно гибло. Как бы не старалась Доума сдержать Силу свою, она вырывалась и обжигала сосуд избранный изнутри.
- ... я знаю где можно найти решение, нужно лишь твое собственное желание и твоя вера мне. Рафаил держал её за руку, а Доума смотрела на него, как всегда, пронзительно и внимающе, а после чуть сжла пальцами его ладонь.
- Я верую тебе, Рафаил, ибо не предавал Отца своего, Братьев и Сестер. Девушка сия... сосуд мой, погибла она, но даровала согласие свое мне перед тем как в Чертоги Райские отправилась. Я чувствую, - она замолчала на мгновение, прислушиваясь к себе и стараясь понять, что с нею происходит ныне - как погибает она, ибо не в силах я. Но желание мое неизменно, другого сосуда я не ищу и не желаю. - это могло показаться странным для ангела, но Доума не желала отбирать жизнь чужую во имя своей, потому как ценила этот дар. Голос её звучал мерно и мягко, слова становились осмысленнее и весомее - Я пойду за тобой, но прежде... скажи мне, Рафаил, без сокрытия и таинств, скажи - почему помогаешь ты мне? Я не исполнила наказа твоего и я готова отвечать пред тобой и Судом Высшим за поступки свои, даже если ценою будет жизнь моя.

Умирать действительно легко. Быстро. Даже если от не ежесекундно, что эти последние часы, дни, месяцы в сравнении со всей жизнью? Что эти минуты в сравнении с жизнью ангела? Всего лишь мгновение в настоящем, которое навсегда отрезает тебя от шага в будущее, делая тебя прошлым. Важно ли, что делал ты в своей жизни, какой путь избирал, когда отныне ты - прошлое. В тебе нет памяти, нет боли, нет терзаний, нет выбора, нет любви. Есть только ты и ничего более, ровно одно мгновение. Пред ликом смерти все едины. Не та смерть, что в мир иной тебя уводит, но та смерть, что на веки стирает тебя с лица земли. Не тело твое, но душу.
В глазах ангела мерцало сияние покидающей жизни. Доума потупила взор. Что-то не позволяло ей так же как и прежде бесстрашно смотреть в глаза Архангела, что бы рядом с нею. Странное чувство тревожило её душу. Рафаил, что не предал её Суду Высшему и помочь желает ей, сейчас так близок, словно не в нынешнем времени они, а где-то в далеком прошлом. Во времена, когда войско ангельское единым было и нерушимым, казалось. Когда свет и любовь Отца сияли на головами и неведомы были войны и предательства. Ныне же пришло время великих мытарств, в которых не будет ни правых ни виновных, будут лишь израненные и убитые. Пройдут ли они это испытание, останутся ли теми, коими были созданы от начала времен? Сие неведомо никому из живущих ныне, от того такие светлые мгновение как сейчас становились весомее и ценнее. Одно тревожило Доуму. Рафаил, что отныне не разделяет решений Архистратига. Тиш понимала его, ибо слова его были честны и правдивы, но прежде они доверяли друг другу и от того не думали о том, что решения Старших не верны, что несут они в себе не истину, но скверну. Куда ведут деяния эти, к Величию Небесного Царства или к разрушению его? Уверуй же в братьев твоих, ибо созданы Вы были по воле Отца Вашего и перстами его. Возможно Рафаил единственный, кто сможет спасти их дом и вернуть им если не Величие, то Веру.
- Согласна ли ты со мной? Тишина взглянула в глаза Архангелу и лицо её озарилось мягкой светлой улыбкой, ибо в момент сей, не смотря на тревоги свои, что отныне не отпустят её, Доума ощутила свет, который люди называют счастьем. Губы стянула неведомая прежде сухость, словно жажда мучила её. Поддаваясь угасающим рефлексам собственного тела, она кротко облизнула губы. Пред лицом смерти все едины, яко и сосуд избранный с ангелом, что некогда были лишь гостем в мире земном, теперь медленно умирает вместе с ним, обретая все то, что прежде могло быть неведомо. Что на тверди земной зовется эмоциями и чувствами, теперь с каждым мгновением становились ярче и ощутимее.
- Ты нужна мне. И твоя жизнь. Тишина коснулась ладонью лица целителя, чувствуя тепло его сосуда и радуясь, что ныне она оказалась здесь. Через мгновения она смогла заговорить, сделав более глубокий хотя и прерывистый вдох:
- Спасибо, Рафаил. Ты подарил мне Надежду, которая уже угасала прежде... - она ласково провела по его щеке пальцами - Силы мои и Вера моя с тобою до конца моего, как и прежде от века до века - девушка снова улыбнулась Архангелу, чувствуя в груди тянущую тоскливую горечь от мысли, что сей час будет её последним в этом коротком "настоящем", которое навсегда отрежет её от будущего и оставит прошлым.

Готова. К любому исходу. Исцелить сосуд человеческий не значит исцеление ангела. Существа высшие требует высшего вмешательства. Доуме не приходилось прежде переживать подобное и сейчас, когда Отец их более не в Царствии Небесном, ангел почти не верила в то, что исцеление её возможно. Закрыв глаза, Тиш еще ярче стала чувствовать все то, что происходило с её телом и душой. Чувствовала, как ангельский огонь готов вырваться на свободу, будто бы прежде был пленен великой силой, но теперь все оковы срываются. В очах её все ярче вспыхивал огонь, который начинал обжигать сосуд. Рафаил прикрыл ей глаза и положил влажное полотенце. Доума благодарно вздохнула, чувствуя тревогу, неведомую прежде. Слова Архангела тронули душу её, и прощаться с этим бренными миром - как земным, так и небесным - уже совсем не хотелось. Безо всякой на то особенной причины. Пожалуй, это действительно Надежда. Сосуд её слабел стремительно. Прохладную кожу не согревала пылающая ранами ангельская душа, но совсем скоро она начнет прожигать тело юной Старлы Осборн, некогда давшей согласие на свое предсмертном одре. Доума изо всех сил старалась сдержать свою силу и удержаться подольше, чтобы дать время Архангелу для своего спасения.
Наконец он заставил сконцентрироваться на собственных действиях. Мужчина умело раздевал белокурую посланницу небес, оставляя её на больничной кровати в непривычной для себя наготе. Ангел не испытывала смущения, потому как не ведала сего чувства прежде. Она хорошо помнила то время, когда женская нагота неприемлемой была, но ныне мир изменился - даже несколько дней на тверди земной указали на устарелость этих веяний. Для ангела же все оставалось как прежде - все бренно в этом неизведанном мире вещей и предметов.
Вскоре Доума ощутила прикосновения влажных пальцев Рафаила. Прохлада их мгновенно обжигала кожу, но истинные отметины вырисовывались на ангельской душе. Она с трепетом встречала каждое новое касание, чувствуя, как все её существо отзывается как заговоренное. Тяжело и прерывисто дыша, Тишина собиралась с духом, готовясь к последнему этапу. Теперь она чувствовала присутствие Архангела совсем иначе. Как там, на Небесах, когда не было вместилищ у них. Чистый свет. Чистая сила. Чистый огонь.
Голос Рафаила призывал её вернуться к тому чистому Свету. Доума уже не ощущала ничего земного. Должно быть больница сейчас испытывала не лучшие мгновения своего существования, ибо глас Архангела и истинный облик его не останется незамеченным в мире людском. Он указал ей путь. Символы, что рисовал он на теле её, загорелись сверкающим сиянием ангельского огня. Её душа, подобно звезде, засияло невыносимым для людей огнем, принося Ангелу начал нечто похожее на боль в земном её понимании. Тело изогнулась дугой, из груди вырвался долгий протяжный стон, который терялся в сиянии, которым горело тело белокурой девушки. Кажется стены затряслись под силой, которая сейчас пыталась вырваться на свободу, озаряя ледяные шапки гор за окном, соревнуясь с солнцем. Этот приток сил собрал воедино раненную душу, которую Рафаил сумел удержать от неизбежного конца.
Девушка опустилась на кровать лишь спустя несколько мгновений тихо и спокойно вздохнула. Тиш прислушалась к себе. Прежних вспышек она больше не ощущала, как и не чувствовала угрозы для сосуда своего. Недавняя угроза смерти была так близка, что теперь это чудесное исцеление кажется еще не реальнее чем все, что происходило прежде. Доума несмело убрала полотенце. Её серые глаза словно впервые видели этот мир. Раны, выжженные взбунтовавшейся ангельской сущностью затянулись, возвращая телу прежнюю гладкую светлую кожу.
- Получилось - Тиш приподнялась, подтягивая к себе колени, и радостно взглянула на Целителя - Получилось, Рафаил - радостно проговорила она, проводя ладонью по телу своего сохраненного сосуда.
- Смирилась я с гибелью своей, но ты сделал то, чего прежде не ведала я. Ты вернул мне силу и веру. Благодарю тебя, - говорила она с трепетом и радостью в голосе. Все еще не до конца ужившись с произошедшим, Доума чувствовала... да, она чувствовала.

Отредактировано Douma (04.09.13 01:05:39)

Ангел не сводила глаз со своего спасителя, словно видела его впервые после бесконечно долгой разлуки и старалась воскресить в памяти его черты и, в то же время, запомнить лик его как можно ярче. Неужели он сумел это сделать? Рафаил выглядел утомленным, но все его существо излучало живительное успокоение. Как часто он пребывает на Пажитях Господних? Как долго он обращает свой взор к людям? Рядом с ним Доуме снова казалось, что все этот мир и даже её сосуд заставляют себя чувствовать младенцем, едва открывшим глаза в новом мире.
Странное ощущение охватило её руки и ноги. Словно тысячи мелких иголок волной вонзались в кожу её вновь обретенного тела. Тиш посмотрела на свои ладони, пытаясь осознать, что с ней происходит. Едва Рафаил коснулся пальцами её лба, странное ощущение отступило.
Ангел Начал вспомнила, как не так давно - около года по времени земному - она впервые вступила на землю в обличии человеческом. Тогда мир предстал перед сложной, запутанной, слишком физичной, слишком шумной вселенной. Лишь спустя некоторое время Доума начала видеть красоту, созданную Отцом её и Земля предстала перед ней в новом цвете. Теперь она смотрела на мир прежними глазами. Что именно случилось она не ведала. После суда Архистратега Михаила Тишина отлучилась от всего того, чем одаривало её пребывание среди мира человеческого. Будто стена, возведенная Судом Высшим, исчезла. Связь с её телом стала увереннее, надежнее сильнее. В душе же горело что-то теплое, радостное. Ангелы не рождаются более, ибо лишь Отцу под силу создать новую огненную сущность, но Доума чувствовала себя заново родившейся.
Взору снова представился простор за окном, и Ангел задумчиво тихо промолвила: - Как радостно на душе..., - она опустила ноги на пол, сев на кровати, но вставать почему-то не решилась. Тиш посмотрела на Архангела, отвечая его улыбке своею - Хорошо -  она натянула на плечо спадающее одеяло - Я поведаю тебе о том, что ведомо мне, Рафаил, но сие ты знаешь и сам, - Доума ласково улыбнулась Целителю - Поведай мне тревоги свои. Имя мне Тишина, ибо дано мне тайну откровения хранить от века и до века. И я сохраню её. - Тиш подалась навстречу, зная, что слова её честны.
Она вспомнила о том, что говорил Архангел до того, как приступил к ритуалу. "И пока Михаил дарует прощение или карает направо и налево, умирают наши братья...". Ей не хотелось печалиться из-за того, что слышала она и что значило сие. Ежели так вершится, значит суждено свершиться сему. Девушка провела ладонью по руке, словно ощутила холодное дуновение ветра на своей коже и теперь подавляла желание согреться.

Отредактировано Douma (04.09.13 02:31:35)

Пальцы сжимали металлический цилиндр, едва ли пропускающий жар того, что было внутри. Доума задумчиво повела подушечкой пальца по краям холодного сосуда, походившего на древний лутрофор. Внутри горячая похлебка, но Ангел не спешила насытить потребности своего весселя. Ей было приятно то тепло, которое танцует у её ладони белым паром. Ангела Тишины подняла взгляд на Целителя, жадно улавливая его эмоции и слова, будто стараясь поймать что-то сокрытое от её взора. Она дала слово свое в том, что будет рядом с Рафаилом до конца, но его тревоги были неведомы ей. Доума желала разделить их и, возможно, уберечь Архангела от поступков, которые уведут его Долиной Смертной тени.
- Благими намерениями... - Тиш ласково улыбнулась, чуть склонив голову.
Ей не хотелось снова вспоминать тот день, который привел её сюда и заставил Рафаила совершить то, что не свершалось уже слишком давно. Не хотелось и окунаться в кровавый океан события, где братья братьев своих казнят. Доума едва ли не ощутила порыв воспользоваться силою своей и создать ту реальность вокруг себя, которая желанна была бы ей ныне, но от пути истинного отвернуться нельзя. Доума склонила голову, тускнеющими глазами она смотрела на то как клубы горячего пара все еще блуждают по поверхности внутри цилиндра.
- По наставлению твоем искали мы тех, кто покинул дом отчий и отныне и до сих считались отлученными от небес. - тихий спокойный голос Тишины звучал ровно и печально - В те дни, когда искали мы благодать Эстиэль, что ныне имя земное обрела - Анна Милтон, Кастиэль был подле меня. Оттого сумела я найти его, но... не один он был - она несмело подняла взор свой на Рафаила - Встретила я того, кто прежде слыл погибшим. Чью душу мы оплакали во дни Второго Восстания Светнесущего. Бальтазар жив. - нужно ли рассказывать Рафаилу то, как воспользовался он маслом священным, или ведать о том, как Кастиэль во имя свободы своей клинком воспользовался ангельским. Доуме казалось, что ежели расскажет она это, ежели Рафаил не ведает этого, то гибель братьев заблудших неминуема. Не желала она более ничьей гибели.
- Рафаил, они братья наши, что некогда сошли с пути. Не ведают они о том, что сотворяют. Разум очернен их - уговаривала она его, отставив в сторону металлический кувшин и припав ладонями к его рукам, крепче сжимая их перстами своими.
- Не желаю я гибели более ничьей - в душе ангела что-то сжималось, становилось физически ощутимым и глаза нежданно застелила неведанная прежде пелена. По коже пробежала холодная забкая волна мурашек. Доума почувствовала, как что-то сорвалось с её ресниц на щеку и наконец поняла, что происходит с нею. Из-за отсутсвия долгого и слабости духа её сосуд властвует над чувствами своими. Те эмоции, которые так неумело и едва ощутимо посещают ангела, отражаются в её телом словно сквозь кривое зеркало, приумножая  их всеми красками человеческой жизни. И сейчас ангел впервые в своей бессмертной жизни действительно плачет.

Отредактировано Douma (25.09.13 00:29:59)

Каждому дарован свой путь, избранный ни проведением, но отданный в перста наши волею Отца. Планы, что Божественными нарекаются, лишь предзнаменования будущих свершений. Мы берем на свои плечи ту ношу, что по силам нам - не более того и не менее. Пред ней сидел мужчина, что когда-то жил своею жизнью человеческой и не ведал предназначения своего, но однажды судьба привела к нему Рафаила, и он дал согласие сове на благо деяний Архангела. Теперь же Целитель избрал тернистый путь. Излечить разум тех, кто отрекся от дома отчего, под силу ли ему это? По плечам ли ноша взятая? Доума тревожилась, что сей путь уведет Рафаила от цели истинной к целям ложным. Дозволено ли им кому-то решать, как мыслить надобно, во что веровать и за что стоять сердцем и душою? Но ведь не приказывает он, лишь излечивает изболевшийся разум от тьмы гнетущей. Что ежели сие и есть спасение, которого жаждут страждущие посланники Царствия Небесного?
Когда-то Доума обратилась к Старле с предостережением о грядущих свершениях, но не желала она оставаться в её теле, ибо осознала, как дорога жизнь. Но свершилось то, что не предназначалось Старле Осборн до встречи с Ангелом Начал - её настигла смерть. Доума обрела дарованное ей согласие и вместилище истинное, что теперь сживается с Ангельской душой аки душа человеческая с телом. Этого ли искала Доума, того ли желала от века и до века? Ныне он обретала те знания, что не изведаны были прежде, обретала веру, что утеряла была недавно, возвращала силы свои, что истрачены были на исцеление душ и телес своих. Ноша, что прежде казалась невозможной, от ныне стала спасением.
И все же тревога не покидала сердца её, но слово сказано было прежде всего прочего. Яко же Отец прежде всего  прочего свершил слово и держал его от века и до века.
Она прижалась к нему в поисках испокоения, словно стремясь вырвать из души своей угнетающую печаль. Сегодня она ощущала этот мир земной как никогда прежде. Тепло человеческого тела и пылающее внутри пламень души архангельской - так странно чувствовать все настолько остро, нежели когда-то прежде.
- Верую тебе Рафаил - Доума подняла свой взор на Целителя, - верую словам твоим и деяниям, но не ослепленным будь грядущими делами. Я подле тебя буду от века и до века В ответ на слова её Рафаил приблизился и коснулся губ её. Что сотворил он этим неведанным прежде движением. Тиш смотрела на Целителя своим пытливым взором, пытаясь понять, что это значит. Тело её наполнялось странным теплым трепетным чувством, разогревающимся в душе. Одно касание губ к губам, и сердца стук становится ощутимей прежнего и тяжелее, и внутри светом преисполняешься, нежным и ласковым, как и прикосновение. Жаль не ведала она сознания Старлы, не ведала о том, как должно ей реагировать. Она всего лишь ангел, что впервые полностью способен ощутить чувства сосуда своего, что нарекала земными. Чего она желает ныне? Следует прислушаться к сущности своей и к сердцу человеческому, что бьется в груди её бьется. Доума осторожно и робко подхватила его губы, снова чувствуя недавний прилив чувств, что будоражат сущность её. Все еще глядя на Рафаила, она дотронулась кончиками пальцев до очертаний лица его, словно запоминая момент сей и чувства эти, что дарят простые прикосновения.

Доума прильнула к архангелу ближе, опустив голову на его плечо. Необычные чувства, теплые - они сейчас блуждали внутри Тишины и не желали оставлять ее ангельскую сущность. Оставалось лишь мириться с желанием снова вернуться к тому томному прикосновению губ к губам, понять его природу и все же свыкнуться с этими необычными чувствами, которые хочется ощутить вновь. Вместе с этим Доуме желалось бы принести покой и спокойствие в душу Архангела, что принимает на плечи свои тяжкую ношу. Унять его тревоги, ибо не несут с собою они ничего от света, а лишь в душе сеют смуту.
- Я помогу тебе не потеряться на пути тернистом, что избираешь ты, Рафаил - ее голос был тих и спокоен. Она осторожно гладила его по спине, неторопливо блуждая пальцами по ткани его одежды. Она хотела успокоить его, но сама чувствовала себя защищенной в его объятиях. Вовсе не воином, но светлым небесным созданием, что наконец обретало такой необходимый прежде покой, чувствуя поддержку ближнего. Чувствуя заботу и любовь его искреннюю, непогрешимую.
- Братья наши блуждают по миру. Их множество великое. Рафаил, не желаю я, чтобы деяния твои ослабили силы твои до капли последней. Доума выпрямилась, взглянув на Архангела. Не помышляя, она коснулась его губ своими, несмело, словно пробуя их на вкус. Слишком велико было желание и любопытство, пробужденное недавно. С трепетом девушка снова окуналась в земные чувства, понимая, что возможно более никогда не сможет оказаться в подобной ситуации и ощутить все так же ярко и пленительно, как сейчас с ним.
Она верила ему, в намерения его и дела, сильнее, нежели когда-либо прежде. Ведь доселе ей казалось, что Целитель избрал какую-то особую политику, которая не несет мира в себе, не несет в себе света Небесного. Ныне Дома доверяла Архангелу так, как обязана была доверять всегда. Просто сейчас она поняла, что движит им.
- Скажи, как я могу помочь тебе? Что надобно сделать мне сейчас. Я исполню, ибо верую тебе - ее голос уходил в шепот. Губы все еще были рядом с его губами. Доума чувствовала свое дрожащее дыхание и не смогла сдержать кроткую улыбку, которая едва едва тронула ее лицо. Стоило признать, что сейчас ее гораздо больше заботили именно эти чувства, чем те скрытые помыслы, которые могли бы витать сейчас в его голове.

Отредактировано Douma (10.11.13 03:56:00)

Во имя чего создан ангел? Для того, чтобы верно нести службу свои и исполнять назначенное Отцом. Не предавать веры своей и от начала всецело любить Господа Отца своего и братьев своих. Любовь эта чиста и непогрешима - так же, как и само существо ангельское от рождества своего, потому что не даровано им Создателем в теле земном быть рожденными, и не имеют они власти и воли получить то, что не дано им от начала до тех пор пока не обретут они тела земного, и не спустятся на твердь земную. И до сиих пор не ведают они того, что даровано людям, не ведают они тех чувств, что ведают люди - не знаю они, что есть нежность, что есть страсть, что есть желание; не ведают, что есть жажда, что есть голод, что есть смерть, приходящая за духом твоим после гибели безвременной тела твоего, но ведают любовь истинную, не очерненную телесными жаждами, а ту, что дарована душам их во веки веков. Все, что сейчас терзало Ангела и, вероятно, Архангела, не было привычным для них, не было естественным, но как сопротивляться сему, когда кажется, что сии чувства есть часть тебя, твоей сущности. Ты не может различить, где заканчиваются границы привычной ангельской любови и начинается любовь земная, ибо глаза твои ангельские покрыты пеленой земною. Пусть и возопят те, кто узрит в деяниях этих дела не богоугодные, невозможные для ангелов Небесных, Отцу верных и преданных. Пусть глаголят о том, что не должно быть этому. Но не обелят они имена свои, потому что слова их говорят лишь о том, что ангелу Тишины должно было умереть, а не быть ныне в духе своем и в теле весселя истинного. Так что же, Доуме должно быть пасть смертью от руки брата своего Кастиэля и не быть спасенной, только бы языки чужие не источились в клетве? Благи те деяния, что даруют жизнь, истину говорю вам.
И ныне ангел был во власти тех чувств, что рождены были телом её земным, но в душе её горела любовь небесная, цветущая, как прекрасная лилия полевая. Все это вместе играло с ними странную шутку, которая уводила из все дальше и дальше, в непознанные дали человеческих чувств. Странное непреодолимое желание прильнуть ближе, чтобы такую невозможную близость, которая теперь сосредоточена на губах, ощутить всем телом своим. Обнять крепко так, чтобы едва ли не ощутить огонь, что таится в душе ангельской.
- Чувствую... - прошептала Доума, вновь окунаясь в негу поцелуя, который становился только слаще прежнего. Обняв Архангела за шею, она прижалась к нему крепче, услышав как сбито прозвучало её дыхание и все внутри странно напряжено и тянется ближе к Рафаилу. Какие основы мироздания они потревожили, что теперь оба захвачены чувствами этими Доума не ведала до конца, однако точно знала, что всецело доверяет Целителю, воле его и силе его. Гладя его по волосам, проникая пальцами и запоминая даже эти ощущения своего физического тела, Доума глядела на Архангела из-под полуприкрытых век, неторопливо гладя его по лицу пальчиками. Она была уверена, что ныне её выбор сделан и она свою истину определила, какими бы деяниями не ознаменовался путь её тернистых, Доума уверовала, увидела того, кто способен силы и власти свои направить во имя спасения мира земного и Царствия небесного. И ныне Доума чувствовала, что связь, коей души их связаны и что от начала веков была, лишь крепче и сильнее стала.