Внешность и внешний вид
для эпизода.
– Апчхи! – женщина громко чихает и брезгливо отмахивается от невесть откуда возникшего перед ней облака пыли, – Что за…? – неуместное движение рукой превращает маленький чулан в бразильский карнавал падающих тряпок и швабр. Оглушительный грохот потревоженных склянок с нафталином, замызганных банок из-под краски, проржавевших граблей и лопат смешивается с едким запахом просыпавшихся порошков и микстур, что заставляет брюнетку тут же броситься на поиски выхода. В полутьме она нащупывает что-то похожее на дверную ручку, и требовательно дёргает её вниз. Однако ладонь лишь небрежно проезжается по гладкой металлической поверхности, а вместо долгожданного щелчка замочной скважины где-то над головой женщины раздаётся едва уловимый треск загоревшейся лампочки. Помещение тут же окрашивается в тусклый жёлтый свет, которого достаточно ровно для того, чтобы не устроить повторный погром. Голдберг поднимает глаза и пронзительным взглядом осматривает каждый квадратный сантиметр комнатушки. Но прежде, чем она успевает сделать хоть какие-то выводы, женщина понимает, что совершенно не помнит, кто она такая и что здесь делает.
– Выпустите меня! – требовательно заявляет она и снова тянется к двери, – Живо! – Ответа не последовало. Агент, которая вовсе не намеревается выяснять причины своей амнезии в тесном чулане, злобно фыркает и резко наваливается на дверь плечом, перенося на неё весь своего тела. Она чувствует, как замок начинает беспомощно расшатываться, и усиливает свои попытки, – Рано или поздно ты откроеш…– дверь распахивается и женщина, не удержавшись на месте, с разбегу налетает на что-то огромное, затянутое белой хлопковой тканью.
От удара ткань спадает на пол, обнажая массивное зеркало в медной раме, украшенное замысловатыми узорами в стиле барокко. Голдберг подходит к артефакту и не верит своим глазам. На неё смотрит женщина. Приятная, миловидная, но всё в ней кажется чужим и неправильным. Слишком короткое платье – она тут же инстинктивно пытается стянуть его до колен, – слишком длинные волосы, благо, они хотя бы заплетены в косу, слишком высокие каблуки – ноги уже начинают немного подкашиваться, – слишком тщедушные коленки и слишком голубые глаза. Для верности она ощупывает своё лицо, смахивает пыль с подола и плеч, заправляет выбившиеся локоны. Ничего не меняется, но зато взгляд зацепляется за небольшую жёлтую бумажку, прикреплённую к зеркалу, которой – это она могла сказать точно – раньше там не было. Агент внимательно изучает написанное, и всё это кажется ей каким-то дурным сном. Она не может отделаться от чувства, что происходящее неправильно. «Неправильно» – вот верное слово, которое сполна выражает моральное и физическое состояние брюнетки. Голдберг уверена в том, что вернувшаяся память помогла бы ей отыскать ответы на вопросы, но, раз такой возможности её лишили, она отыщет их сама, и тому, кто всё это затеял, лучше поберечься её гнева.
– Начну с гостиной, – она пару раз переворачивает письмо и, убедившись в том, что на нём нет ни карты, ни прочих указаний, комкает и отбрасывает его в сторону. На самом же деле, с таким же успехом можно было начать и с других комнат дома, но женщина предпочитает играть по правилам,  – А вот это, дружок, тебе больше не понадобится, – заприметив фигуры рыцарей в латах, агент подходит к одной из них и выдирает из металлических рук железное копьё. Хорошо, что не все рыцари носили секиры. Голдберг поудобнее хватается за оружие и настороженно перегибается через лестничный пролёт неподалёку, пытаясь определить своё местоположение. Ряд ступенек уходит вниз, ряд – вверх, и верхних значительно больше, чем нижних. От фронтовой стены отходит каминная труба, с полотка свешиваются тросы тяжёлой хрустальной люстры. Женщина задумчиво хмурится. Значит, она появилась в чулане одного из боковых коридоров на втором этаже, и гостиная должна находиться как раз под ней. Используя копьё рыцаря как трость – споткнуться на непривычно высоких каблуках было бы очень некстати – она направляется вниз и вскоре оказывается в просторной и удивительно безлюдной комнате для гостей.

Отредактировано Theodora Goldberg (30.01.15 16:37:41)

внешний вид

- Твою… же… мать… – фыркнула девушка, пытаясь продрать глаза. Складывалось такое ощущение, что у нее была та еще попойная неделя, раз она не сумела сходу сообразить, где находится, какой сейчас год и даже как ее зовут. Кровать, на которой она лежала, была безобразно жесткой, и девушка решила, что если она встанет-таки с этих грубых полатей, то всенепременнейше выскажет свои отнюдь не лестные пожелания хозяину заведения. Впрочем, очень быстро пришло понимание, что это не кровать жесткая, а всего лишь грубый на ощупь коврик на входе около огромной старинной двери. Элис наконец сумела сесть, оперевшись спиной на эту самую дверь, вытянула ноги и положила ладони на колени. В ее голове хаотично роились вопросы, самые главные из которых были «где я?» и «кто я?». На первый вопрос можно было предположить, что в чьем-то старинном особняке, поскольку внутренне убранство говорило о завышенном ЧСВ владельца поместья и нездоровой любви к антиквариату. Второй же вопрос, казавшийся поначалу таким простым, в итоге оказался самым сложным – девушка не могла никак вспомнить ни своего имени, ни возраста, ничего о себе. И это было еще страннее, чем то, что она проснулась на коврике в парадной, как старый верный мастиф какого-то там английского аристократа века этак девятнадцатого. Негромко, но очень не литературно ругнувшись сложившейся ситуации, Лисса решила, так сказать, под шумок покинуть помещение, но не тут-то было – дверь оказалась наглухо закрыта. И только когда девушка поняла, что она скорее выдернет с корнями ручку, нежели откроет эту чертову дверь, она увидела подозрительный конверт, торчавший из зазора между косяком и самой дверью. Хмыкнув, Алисса выдернула письмо и, нахмурившись, прочла содержимое. Эта писанина в самом изысканном викторианском стиле многое объясняла. Например, то, почему Элис так и не смогла открыть дверь, почему она не помнит своего имени и того, как здесь оказалась. «Что за хрень?» Рыкнув, девушка прошлась вдоль стены и наткнулась на небольшое старинное зеркало. Из узорной рамы на Элис недоуменно таращилась синеглазая девчонка лет двадцати на вид, с каштановыми волосами, отдающими медью. «Это я, что ли?» Отражение в зеркале покрутилось, пощупало себя за щеки и за волосы, состроило страшную рожицу и обреченно хлопнуло себя ладонью по лбу. «Куда я, блин, попала в таком прикиде?» Вдруг послышались шаги и голоса. Лисс вздрогнула и обернулась. Ну ведь точно же, в письме русским по белому ясно написано, что она тут не одна такая дура.
- Есть живые! – гаркнула в ответ девушка, но тут же осеклась. Письмо также предупреждало о наличии всевозможных «сюрпризов», видимо, не самых приятных. Впрочем, раз это что-то типа игры на время, то сначала надо отыскать всех игроков. И эта дамочка, чей голос слышался из-за стены, судя по всему, одна из участниц, как и сама Элис. Сложив письмо пополам, девушка запихнула его сзади за пояс брюк и пошла на голос. – Аллилуйя, мать вашу, – буркнув себе под нос и разведя руки в стороны, Лисса вышла на середину холла. Светловолосая мадам с бутылкой в обнимку вышагивала по просторным коридорам дома, и, видимо, именно она окрикивала живых. – Кто тут живых искал? – Элис хлопала глазами и сверлила взором блондинку. Кажется, она тоже была немного в недоумении, если можно так сказать, но у нее однозначно было некоторое преимущество в виде бутылки с чем-то спиртным. Не зная, что обычно говорят в такой ситуации, Лисса немного помялась, дернула плечом и закусила губу. – Видимо, идем искать гостиную? – пожала плечами Элис. Все это для нее было странно и в новинку, но отчего-то ей практически не было страшно. Ее не так уж сильно пугала таинственная амнезия и весь этот дом в целом. Хотя интерьерчик был жутковат – нет, сам по себе он был весьма изысканным, отдавал раритетной стариной, но от него будто веяло ужасом, каким-то немыслимым злом. И Лисс понятия не имела, как и за какие заслуги она попала в это ток-шоу, где понатыканы скрытые камеры и насколько серьезны слова, написанные в письме. Ей просто хотелось выбраться отсюда поскорее, чтобы накостылять автору этой гениальной задумки.

Отредактировано Alissa Bilgroik (02.02.15 22:52:59)

внешний вид
В первый момент, открыв глаза, он решил, что ослеп. Его окружала полная беспроглядная тьма. Такой не бывает даже самой глубокой ночью, когда в темноте видны слабые очертания предметов. Некоторое время Велиал просто стоял, пытаясь вспомнить, где же он очутился, а так же как он здесь оказался. Память стыдливо отмалчивалась, видимо скрывая что-то ужасное. Тогда он попробовал определить, где он находится, и является ли тьма, окружающая его, следствием проблем со зрением. Он выставил руки вперед. Если на пути встретится препятствие, значит то, что он не видит, можно списать на закрытое помещение, а не на потерю оного.
После недолго обследования, пальцы нащупали ручку и, инстинктивно повернув ее, он открыл дверь. Следом за этим произошло два события: он понял, что не ослеп, а потом от резкого света, ударившего в лицо, на некоторое время он вновь перестал видеть. Пришлось сделать шаг назад, и тут же он задел что-то спиной. Это «что-то» было деревянной стойкой-вешалкой, которая не преминула упасть, хорошо ударив по затылку. Дальнейшие высказывания Велиала сводились к тому, куда может засунуть себе этот предмет тот, кто ее здесь оставил, с подробным описанием всех действий.
Дождавшись, когда глаза привыкнут к свету, он выглянул в коридор. На стене в конце коридора висело большое зеркало в деревянной оправе. Глядя на свое отражение, он понял, что не только не помнит, как попал сюда, но еще ничего не знает о себе. Никакой информации – ни кто он, ни чем занимается, абсолютно ничего. Либо у него амнезия, либо склероз в запущенной форме. Как ни устраивали его оба предположения, других рациональных объяснений не находилось. Отражению-то никак не дашь и сорока, так что вариант со склерозом отметается.
На столике под зеркалом рядом с фарфоровой вазой лежала странная жёлтая бумага. Ох, и сильно же не поздоровится шутнику, который решил сыграть с ним такую шутку! Он скомкал письмо, но потом передумал, разгладил и уже аккуратно сложенное положил в карман. Теперь надо бы найти всех остальных "пленников дома" и выполнить условия игры, чтобы не пойти на корм этой развалине. Ведь поводов сомневаться в правдивости написанного нет.
Интерьерчик был тот ещё. Постройка и отделка явно прошлого века, антикварная мебель, прикрытая огромными полотнами белой материи, под которыми может спрятаться кто угодно, скрипучие половицы, гнетущая тишина - настоящий дом с привидениями. Ужастик во плоти. Мужчина ещё толком не пришёл в себя, оттого ему мерещилось всякое. Будто глаза на старинных портретах в тяжёлых рамах, неотступно за ним следят. Рыцари в латах казались шаткими, оружие в их руках того и гляди рухнет прямо на голову, раскроив её пополам. Люстры покачивались и звенели, а если такая махина сорвётся вниз - раздавит заживо. Весь дом был пронизан страхом, витающим в воздухе вместе с пылью. Приходилось периодически останавливаться, чтобы оглядеться и прислушаться, потому что то и дело казалось, что в спину кто-то дышит. Конечно же, мужчина никого не обнаруживал, но ощущение пристального взгляда, прожигающего спину, не исчезало. Это дом внимательно наблюдает за своей жертвой, уже готовый схватить и проглотить, не оставив ничего. Такое кому угодно будет действовать на нервы.
Спускаясь по лестнице, он смог оценить габариты массивной люстры, свисающей над холлом. Мужчина спустился и огляделся. У стены слева стояли часы с маятником, на котором - если подойти ближе - можно заметить клоки паутины, свисающие по украшенной меди. Блондин посмотрел на циферблат - стрелки застыли на без пяти восемь - хмыкнул и повернул голову в сторону, откуда доносились женские голоса. Из часов послышался шорох. Он снова повернулся к часам и увидел, как комки пыли осыпаются с маятника, а тот медленно начинает двигаться. Неожиданный хриплый бой испугал мужчину до чёртиков и тот резко отскочил назад. Волосы встали дыбом, и из блондина он бы быстро стал седым, если б секундная стрелка не сдвинулась с места. Дом как бы вздохнул, просыпаясь от долгого старческого сна. Отбросив от себя жуткие мысли, мужчина поспешил к голосам.
- Дамы, если вы и дальше будете так орать и создавать шум, - блондин заговорил, оказавшись в поле зрения двух девушек, - вас могут услышать не только живые, но и мертвые. А в этом особняке я уже ничему не удивлюсь.

Отредактировано Belial (05.02.15 00:18:43)

Сон отпускал медленно, неохотно. Точно хищник, он не желал выпускать из своих когтей жертву. Но человек, лежащий на огромной кровати с балдахином, уже просыпался. Спящий заворочался, пытаясь накрыться сначала одеялом, а после и подушкой. Все его попытки оказались тщетны. Сон ушел, растворяясь в воздухе, напоминая о себе смятыми простынями и парой упавших на пол подушек. Долгий протяжный зевок, более похожий на рык льва, разнесся по комнате. Пора вставать и торопиться… Рам резко сел, оглядываясь. Куда ему нужно спешить? Мысль, засевшая в голове, не давала покоя. Что он должен сделать? И вообще, где он?
Индиец огляделся, пытаясь вспомнить, как сюда попал. Накрытая белой тканью мебель, тонна пыли на небольшом зеркале, стоявшем напротив кровати. Запустение сквозило из всех щелей, вековая пыль поднималась от каждого движения и медленно оседала.
Откинув одеяло, мужчина даже не удивился тому, что спал в одежде.
- Здравствуй, незнакомец, - этими словами Рам поприветствовал свое отражение.
Он не помнил ничего о себе, начиная с момента рождения до сегодняшнего дня. Точно кто-то взял ластик и стер всю его историю, давая шанс начать с белого листа. Так себя ощущают младенцы, пришедшие в этот мир. Или люди, которые по каким-то причинам, будь то авария или серьезная болезнь, потеряли память. Первая категория отпадала сразу. Уж точно Рам не был похож на младенца нескольких секунд отроду. Может, он был чем болен? Или ударился головой и забыл все? Ответ должен быть! Всему случившемуся должно быть рациональное объяснение.
Успокоив себя этой мыслью, индиец повернулся к кровати, чтобы тут же заметить небольшой желтый лист, сложенный втрое и лежащий на кровати рядом с подушкой. Разломав печать, мужчина вчитывался в строчки. И чем больше он узнавал, тем абсурднее казалась ему ситуация. Если бы не отсутствие памяти, он воспринял бы все это как злую шутку. Только вот ни один человек в мире не может заставить другого забыть все.
Сложив письмо, жертва «голодного дома» убрала его в карман. Сначала надо найти гостиную и посмотреть, кого еще собрал этот ненормальный особняк или его владелец. Мужчина не верил, что у этого здания был свой разум или что-то вроде того. Скорей всего за этим стоял реальный человек, у которого не все в порядке с психикой. Больных в мире хватает. Эта мысль царапнула и пропала, оставив странное чувство. Она что-то напомнила ему, но что, он пока еще не мог понять.
- Ну что, мистер Х, пойдем, найдем этого ненормального выдумщика и доступно объясним ему, чем могут грозить такие игры! – высказав все это своему отражению, Рам вышел в коридор. В самом его конце виднелась лестница, которая, как надеялся индиец, вела на первый этаж к гостиной, где все должны собраться. Направляясь к месту встречи всех пленников особняка, он не забывал осматриваться. И хотя мужчина ничего о себе не помнил, он мог с точностью сказать, что само здание построено точно не в этом веке. От стен веяло стариной и затхлостью, точно здесь давно уже никто не бывал. Это наводило на разные пугающие мысли и заставляло ускорять шаг.
Внизу слышались голоса, видимо собирались все остальные жертвы. После одного из поворотов, Рам резко остановился. Перед ним был тупик. Коридор упирался в стену, и хоть индиец явственно слышал голоса за ней, Копперфильдом он не был, поэтому пришлось развернуться и искать другой выход. Который привел его в большую комнату. Оглядев оную, мужчина предположил, что это скорей всего и есть та самая гостиная, в которой все соберутся и где уже, кроме него, есть девушка. Сначала ему показалась, что это дева-воительница, так воинственно она выглядела, не смотря на которое платье, и так угрожающе сверкало в ее руках копье, неизвестно откуда ей взятое.
- Добрый, - мужчина оглядел еще раз гостиную, - не знаю день или вечер. Хотел бы представиться, но совершенно не помню, как меня зовут. Вы столкнулись с той же проблемой?
Разговаривая, индиец подошел к камину. Девушка была одета легко, а в комнате прохладно. Рам присел, собираясь разжечь огонь. Кто знает, сколько времени они здесь проведут и не будет ли одной из проблем, обещанных домом, обычная простуда.

Отредактировано Ram Sanera (14.02.15 14:04:14)

внешний вид

Абаддон обнаружил себя в незнакомом месте. Если быть до конца откровенным, то и имени своего он никак не смог припомнить, хотя до этого на память никогда не жаловался, да и чувствовал он себя сейчас достаточно хорошо. Однако иной факт, нежели внезапный провал в сознании и амнезия, занял мысли гостя “Алой Розы”. Ничто из вышеупомянутого не вызывало в нем никаких чувств: ни беспокойства, ни паники, ни даже маломальского страха. Возможно, это из-за того, что такое происходит не впервые. Бывают такие психические отклонения или заболевания ЦНС, при которых типичны кратковременная потеря памяти и дезориентация. Значит, при себе у мужчины должна быть записка с его именем, адресом и телефоном кого-то из близких или друзей. Даже унизительный факт собственного недуга не вызывал в нем и капли досады. Абаддон обыскал свои карманы и отыскал во внутреннем нагрудном сложенный втрое лист бумаги. Кроме него никаких личных вещей. Текст загадочного письма пролил свет на некоторые обстоятельства, но стиль и композиция послания представляют большую ценность, чем содержание.
Мужчина не стал осматривать себя в зеркалах, которые были повсюду, образовывая бесконечный лабиринт отражений. Зачем ему это? Он одет, и по костюму не удастся определить ни его профессии, ни социального статуса, ни места, откуда он мог быть доставлен. То, что его сюда привезли, для Абаддона было очевидно. Никаких особых примет, кроме очков, пожалуй, он так же на себе не выявил. Организаторы действительно постарались на славу - мужчина испытывал легкое замешательство, но не более того. В остальном Абаддон был спокоен. Во-первых, дома не могут уничтожать людей. Есть определенные события, складывающиеся в закономерность для жителей некоторых мест, которые принято считать злым роком или проклятием. А призраками суеверные люди называют химические и физические процессы, происходящие в здании, которое долгое время обходится без ремонта. Во-вторых, сами правила больше похожи на некую постановку цели, настраивающую всех получателей на нужный лад. В-третьих, этот дом полон не секретов и сюрпризов, а плохо замаскированного блефа. Даже бумага только выглядит ветхой, на поверку ей нет и двадцати лет. Ни сухой хрупкости, ни осыпающихся краев, какие обычно встречаются в музейных или архивных книгах и документах - ни одного достоверного признака он не обнаружил. А цвет и состояние листа таково скорее всего из-за неправильного хранения оного. Все в этом доме выглядит старым, но ничего подлинно антикварного Абаддон за время своей самостоятельной экскурсии не нашел. Большая часть картин была качественными копиями знаменитых оригиналов или не особо выдающейся мазней. Ни серебра, ни милых опаловых или ониксовых безделушек, что были тогда популярны. “Алая Роза” походила на красавицу, одетую в старое, уже вышедшее из моды платье. От этой красавицы уже сильно попахивало нафталином.
Найти гостиную труда не составило. Мужчина вошёл, поприветствовал уже присутствующих - их и шума ими создаваемого было чуть больше, чем Абаддон на то рассчитывал. Присоединяться к компании у камина он не стал, вместо этого обошел просторную комнату, разглядывая стены и предметы мебели. Закончив, гость сел в дальнем углу. У него было две теории о происходящем, но было слишком мало доказательств, чтобы поверить в какую-то из них.

Отредактировано Abaddon (19.02.15 17:13:11)